— Тим?! Что там? — из соседней комнаты послышался грохот и чья-то тяжёлая поступь.
А вот этот точно чистокровный огр… Ну, что ж им так везёт!
Шаги Тима прозвучали совсем близко, а в голове раздался голос полковника.
— На счёт три, беги к статуе Триединой.
Маркиза быстро огляделась, пытаясь понять, о какой статуе идёт речь. Ага, слева, в паре десятков лиур[23] от неё.
— Три! — услышав сигнал, она рванула вперёд, проскочив прямо под носом растерявшегося Тима.
— Баба!
— Где?!
— Ложись! — крикнул полковник.
Уже понимая, что и зачем она делает, Беатриса послушно рухнула на пол, больно ударившись локтем, и поползла в сторону постамента Богини. А сзади раздался оглушительный треск, скрежет, вопли и брань.
Спаси их Триединая!
— Ту-ру-ру-ру! — словно в насмешку над её мольбой, по храму разлился сигнал тревоги.
Да когда ж они столько нагрешили, что так влипнуть умудрились?!
Плюнув на здравый смысл, заползшая за статую маркиза всё же выглянула из своего укрытия и едва сдержала рвущиеся наружу ругательства. На полу лежали тела врагов, полковник отбивался от четырёх уцелевших наёмников, а в углу, раскачиваясь из стороны в сторону, дочитывал проклятье шаман. Бездна! И это ещё к врагам подмога не подоспела!
Нужно любой ценой помешать шаману!
Бегло оглядевшись, Беатриса вскочила на ноги и побежала к алтарю, на котором лежали тяжёлые кадила[24], ритуальные чаши для омовения и подсвечники.
Пусть она не маг, но всё равно на четверть суккуб, и силы ей тоже не занимать. Схватив кадило, маркиза раскрутила его над головой и кинула в орка. Правда, с непривычки она промахнулась, и сосуд с грохотом ударился о стену в лиуре от головы шамана. Но и этого хватило. Выпавший из транса орк нелепо взмахнул руками и с рёвом рухнул на пол, не успев увернуться от серебряного подсвечника.
Второй бросок ей определённо удался лучше первого.
— Бежим! — крик дракона прозвучал практически у самого уха, а через мгновенье её за руку утянули в узкий коридор.
Спрашивать, куда они бегут, она уже не стала. Главное, что они бегут, а не валяются связанные вместе с остальными пленниками.
Над головой просвистел арбалетный болт, а сзади кто-то снова закричал.
— Дин или Лин, чтоб вас! — зарычал полковник, когда в конце коридора мелькнула тонкая фигура. — Ко мне!
Эльфы ринулись им навстречу, а ди`эр Ривейра на бегу начертил руну, открывающую Дорогу Теней.
И стены древнего храма сотряс рёв голодного грайкана…
— Что за…
— Заткнись и беги! — перебил эльфа ди`эр Ривейра.
Дважды ему повторять не пришлось. Рёв чудовища прозвучал совсем близко, и они вчетвером помчали вперёд, обгоняя друг друга. Неожиданно, наперерез им хлынула бесконечная стая светлячков. Судя по всему, местные жители тоже не жаждали встречаться с древним чудовищем.
— Быстрее! — крикнул дракон. Грайкан уже близко.
— А-а-а-а! — из-за врезавшегося в неё сиреневого сгустка Беата не заметила торчащую из земли корягу и рухнула на землю. Ногу прострелила резкая боль. Триединая, за что?!
— Идти можешь? — спросил дракон, помогая ей подняться.
— Нет, я…
Не дожидаясь продолжения, полковник подхватил её на руки и кинулся догонять эльфов, успевших оторваться от них на приличное расстояние.
Во имя Девяти Богов! Сейчас она готова была простить ему не только леди-фэйри, но и все будущие прегрешения. Максимилиан бы бросил её, надеясь, что пока грайкан будет доедать свою добычу, он успеет убежать на безопасное расстояние.
— Лин, Дин! Ко мне! — крикнул ди`эр Ривейра, когда сквозь марево Изнанки вновь начали проступать очертания Лунного сада и силуэты гостей.
Ещё немного! Но… видимо, удача снова решила отвернуться от них…
От оглушительного рёва и шелеста заложило уши, а воздух завибрировал от древней магии. Полковник рванул вбок и, совершив невозможный кульбит, умудрился не только устоять на ногах, но и не уронить её. А на том месте, где они находились секунду назад, растеклась ядовитая изумрудная лужа.
Хотя сами грайканы обладали абсолютным иммунитетом к чужой магии, это не мешало им успешно использовать атакующие плетения и проклятья.
— Держись за меня! — маркиза крепче обхватила шею дракона, а он, продолжая удерживать её на весу одной рукой, принялся чертить в воздухе руну, открывающую дорогу в их мир.