«Они теряют юность ради моей чертовой мести, — подумал он. — А в Варинсхолде будет еще хуже».
Он вздохнул и отошел подальше, чтобы ничего не слышать.
Луны только половина, но небо ясное, хорошо видна земля внизу, за нагорьем. Там пока нет врагов. Интересно, явится ли Дарнел, когда прознает, что Бендерс поднял свой фьеф и теперь уже передал его сыну? Френтис сжал рукоять меча до боли в пальцах. Пришла жажда крови и ярость, и, как всегда, в памяти всплыл ее голос.
«Любимый, но ведь тебе нравится вкус крови?»
— Оставь меня, — пробормотал он по-воларски, стиснул зубы, заставил пальцы разжаться.
— А, брат, выучил новый язык? — спросили из темноты.
Френтис обернулся. Подошел высокий парень с узким симпатичным лицом, с кривой усмешкой. Именно она всколыхнула память.
— Брат Иверн?
Тот остановился в паре футов, смерил Френтиса удивленным взглядом.
— Когда брат Соллис мне рассказал, я подумал: шутит. Но ведь он-то и шутить не умеет.
Он шагнул вперед, крепко обнял Френтиса. А когда выпустил, Френтис сказал:
— Знаешь, орден пал. Других тоже больше нет…
— Я знаю. Мне уже рассказали твою историю. От Шестого ордена осталось чуть больше сотни братьев.
— Но аспект Арлин жив, — заметил Френтис. — Лизоблюд Дарнела подтвердил это, хотя и не смог сказать, где именно в Варинсхолде прячут аспекта.
— Эту загадку мы разгадаем, когда попадем туда, — заключил Иверн и сообщил: — У меня осталось где-то полфляги «Братнего друга». Хочешь, разделим?
Френтис никогда в особенности не любил фирменное пойло ордена. Оно притупляло чувства и реакцию. Потому он лишь чуть глотнул из вежливости и вернул фляжку Иверну, которому, похоже, на притупление реакции было наплевать. Он хлебнул изрядно и объявил:
— Я скажу тебе совершеннейшую правдивую правду: она поцеловала меня прямо в губы. Ну да, именно так, после опасного и, я бы сказал, теперь уже легендарного путешествия по стране лонаков. Я написал уже половину отчета об этом, чтобы включить в архив брата Каэниса, и тут пришли новости о вторжении. — Он скорбно улыбнулся. — Венец моей карьеры как брата ордена и тот померк на фоне исторических поворотов.
Иверн посмотрел брату в глаза:
— Мы многое слышали о тебе по пути на юг. Повсюду разносятся легенды о Красном брате. В некоторых говорится, что ты видел, как умерла принцесса.
Языки пламени лизали ее лицо, она кричала, сбивала пламя руками, волосы чернели…
— Я не видел, как она умерла, — сказал он и добавил про себя: «Зато я убил ее брата».
Он полностью рассказал обо всем брату Соллису накануне вечером, когда люди Красного брата впервые за несколько дней как следует поели. Некоторые от нечаянной радости так обессилели, что не могли поднести ложку ко рту. Соллис спокойно и молча выслушал все, его бледные глаза ни разу не сменили выражения, пока текла долгая история убийств и боли. Когда она закончилась, Соллис, как и аспект Греалин, строго велел не доверять ее никому, а вместо нее рассказывать то, во что верили люди Красного брата.
«Та же самая ложь», — донесся из памяти насмешливый женский голос.
— Значит, есть шанс, что она еще жива, — с надеждой выговорил Иверн.
— Я каждый день прошу Ушедших о том, чтобы это оказалось правдой.
— Лонаки не понимают, что значит «принцесса», потому они звали Лирну королевой, — снова отхлебнув, заметил Иверн. — И ведь оказались правы! Если б я был воларцем, то молился бы о ее смерти. Я не хотел бы сделаться мишенью ее мести.
«Мести? Или правосудия?» — подумал Френтис и посмотрел на свои руки, сломавшие шею королю.
Он вернулся к своим людям утром и обнаружил Давоку поучающей Иллиан. Та сидела, неестественно выпрямившись, бледная и растерянная.
— Нужно соблюдать осторожность, — скребя точильным камнем по лезвию копья, вещала Давока. — С распухшим пузом не повоюешь. Смотри, чтобы он кончал на твою ногу.
Когда Иллиан заметила Френтиса, то сделалась густо-пунцовой, вскочила и умчалась прочь, неловко, но быстро перебирая затекшими ногами. Она лишь неразборчиво пискнула в ответ на приветствие.
— Подобное не обсуждают в открытую среди мерим-гер, — присев рядом с озадаченной Давокой, пояснил Френтис.
— Девчонка глупая, — сказала та и пожала плечами. — Слишком быстро злится, слишком скоро раздвигает ноги. Моему мужу пришлось отдать трех пони перед тем, как я взяла его в руки.
Френтису захотелось спросить, сколько пони придется отдать Эрмунду, но он решил, что это не слишком разумно. Рыцарь был связан клятвой и тут же вернулся на свое место подле барона Бендерса. Его меча будет очень не хватать. Но Давоку, похоже, не слишком озаботило его внезапное отсутствие. Может, он был всего лишь легким развлечением во время редких передышек в Урлише?