— Натан Хилл, — представился он, вежливо улыбаясь, и указал на бледного молодого человека, корпевшего над записями. Тот на мгновение оторвался от своего занятия, окинул гостей рассеянным взглядом и вернулся к своему занятию. — Мой ассистент, Ллойд Фостер. Чем могу быть полезен?
— Мы не отнимем много времени, — учтиво сказал Роланд, поддерживая тон коронера. — Нам хотелось бы задать один вопрос насчет тела Кары Уилкс.
— Ужасная трагедия для всего города, — живое лицо Хилла на секунду застыло. — Теряя таких людей, мы лишаемся сердца нашего общества.
Эдуардо картинно закатил глаза, заметив, что Роланда всерьез тронули слова старого болтуна. Наверняка сейчас начнут рассуждать о филантропии и прочих вещах, которые затянут визит на несколько невыносимо скучных часов, подумал было он, но тут в разговор вмешалась Кайли.
— Все это очень печально, — быстро произнесла она. — Но нам нужно узнать, были ли на теле Кары Уилкс татуировки.
— Татуи… Вы шутите? — с негодованием ответил Хилл, но Кайли только покачала головой. — Нет. Никаких татуировок у нее не было.
— Вы уверены в этом? — влезла с вопросом Моника.
Коронер резко обернулся к ней. От его дружелюбного настроя не осталось и следа — Эдуардо показалось, что и без того холодное помещение просто обледенело. Даже безучастный ассистент коронера бросил бумаги и с удивлением повернулся в их сторону.
— Я абсолютно уверен, милая барышня, — язвительно сообщил Хилл. — Конечно, если вы ставите под сомнение мой профессионализм, я с удовольствием покажу вам тело мисс Уилкс — оно в секционном зале. Идемте.
Ривера заметил, что Моника покраснела, однако сделала несколько шагов вперед, и мысленно проклял ее, «Манхэттен ревью» и всех журналистов разом. Однако, Роланд успел вмешаться.
— Я думаю, мисс Блейк не ставила под сомнение ваш профессионализм, — вежливо сказал он. — Ваших слов нам достаточно. Уходим, ребята.
— Вы знаете, где выход, — процедил коронер.
***
После холода морга и невольного напоминания о быстротечности жизни летний день, встретивший охотников за дверью, показался Эдуардо настоящим чудом. Он почти забыл о бессонной ночи, о ноющей ладони, о запутанном деле и с удовольствием вдыхал теплый воздух, и даже сигаретный дым, немного перебивавший запах лета, не раздражал его — почти.
А вот Роланд умиротворенным не казался.
— Я-то думал, ты журналист, — раздраженно бросил он Монике, укладывая оборудование в Экто-1. — Вас вроде должны учить такту или чему-то такому.
— Только не надо винить меня в том, что у Кары Уилкс не оказалось татуировки, — огрызнулась журналистка.
— Дело не в этом, — хмуро сказал Роланд. — Если ты не заметила, в городе нам оказывают не самый теплый прием везде, кроме разве что Мемориального госпиталя. А приятельские отношения с коронером при нашей работе не помешают.
— Я просто сведу вас с парнем из редакции, который знает одного… — начала Моника, но Джексон прервал ее.
— Лучше допиши скорее свою статью.
Эдуардо, хоть и не видевший трагедии в изгнании из морга, в душе был согласен с Роландом — по большей части из-за того, что Кайли выглядела совершенно расстроенной.
— Если бы только у нее оказалась эта татуировка… — настолько печально сказала она, что Эдуардо захотелось немедленно отправиться обратно в секционный зал и набить на трупе Кары-чтоб-ее-Уилкс эту проклятую татуировку. Но вместо этого он только пожал плечами и рухнул на заднее сиденье Экто–1.
— Вы говорите о татуировке маски с зубами?
К машине подошел запыхавшийся ассистент коронера. На улице он выглядел моложе, чем в помещении морга — не в последнюю очередь потому, что сосредоточенность на его лице сменилась замешательством.
— Да, мы спрашивали именно об этой татуировке, — немного помедлив, ответил Роланд. — Мистер Хилл вспомнил?
Фостер нервно оглянулся по сторонам, приблизился к охотникам и заговорил, понизив голос.
–Я не знаю, что думать. Я готовил к вскрытию тело Кары Уилкс, проводил осмотр тела и точно помню, что у нее была татуировка — прямо возле сердца, величиной в дюйм. Когда вы ушли, я решил перепроверить… — он помотал головой, будто пытаясь прогнать наваждение. — Не знаю, кто лежит в этом секционном зале, но это не Кара Уилкс. Или, по крайней мере, не то тело, что я осматривал в первый раз. Очень похожа, но татуировки нет, да и другие мелочи… Не знаю, почему Натан солгал вам, — Фостер прервался, еще раз быстро осмотрелся по сторонам и потер виски. — Его дежурство закончится в десять вечера. Приезжайте в половине одиннадцатого, и я покажу вам тело, если это поможет.
— Мы приедем, — кивнул Роланд.
Охотники задумчиво наблюдали за Фостером, пока он не скрылся в здании, и только потом тронулись в путь.
— Думаешь, это западня? — тихо спросила Кайли у Эдуардо, когда машина миновала ворота.
— Либо он просто псих, — не задумываясь, ответил тот и добавил. — Да ладно, серьезно. Разве нормальный человек пойдет резать трупы?
***
Гарретт с нетерпением ожидал возвращения команды в пожарную башню. Несмотря на все протесты Жанин, отдыхать он не мог — слишком много было энергии, несмотря на бессонную ночь и полученную рану. Ему хотелось оказаться в гуще событий, хотелось встретить своего противника и отыграться за поражение. Сначала он беспорядочно ездил по лаборатории Игона, употребляя все свое красноречие на то, чтобы поехать в морг, пока все заняты в музее. Получив решительный отказ — три отказа — от Спенглера, он хотел отвлечься видеоигрой, но коварный Лизун накануне проглотил джойстик. Оставался один вариант — баскетбол.
Он бросал мяч уже около часа, когда послышался шум подъезжающей машины, и Гарретт направился к гаражу, но лихо затормозил, увидев, что вместо старого друга Экто у башни остановился темно-серый кадиллак с затемненными окнами.
Задняя дверца бесшумно открылась, и на тротуар из машины выступил настоящий гигант — Миллеру показалось, что в незнакомце было почти семь футов роста. Даже несмотря на то, что из-за машины и костюма-тройки Гарретт автоматически причислил этот человека к «чертовым денежным мешкам и пусть катит к себе на Уолл-стрит», он наблюдал за ним как завороженный. Лицо незнакомца, почти нетронутое морщинами, было совершенно непроницаемо. Тяжелые веки лишь слегка, как будто с неохотой приоткрывали надменные темные глаза, и массивный подбородок был приподнят вверх. Огромный нос, изогнутый еще круче, чем у Эдуардо, угрожающе нависал над неожиданно тонкими губами — создавалось впечатление, что художник, создавший это лицо, вместо крупного мазка кистью в качестве шутки обозначил рот легким штрихом карандаша. При взгляде на пожарную часть эти самые губы неприятно скривились, и Гарретт мгновенно отреагировал на такое пренебрежение.
— Эй, мистер, — недружелюбно окликнул он незнакомца. — Заблудились?
Мужчина обернулся к нему. Еле видимые губы чуть поменяли формы, сложившись в сухую улыбку.
— Это офис охотников за привидениями? — спросил он, и его голос прогрохотал над мостовой, заглушив шум улицы.
— Он самый, — Гарретт подъехал ближе. — А вы мистер…?
— Авраам Грант, — после секундного замешательства мужчина все же подал руку. — Я брат Кары Уилкс, и я хочу нанять вас.
========== Глава 6. Лицом к лицу ==========
За время своей работы у охотников Жанин пережила много потрясений, но всегда демонстрировала исключительный профессионализм даже в самых трудных условиях. Однако, когда Авраам Грант развернул чек перед лицом Игона, она, заметив указанную в нем сумму, чуть не застонала и села, так и не поставив кофейник перед посетителем. Перед ее глазами пронеслись счета, о которых можно будет забыть почти на год, разбитое окно на третьем этаже, выключатели, порой нежно бившие током при попытке зажечь свет на кухне… Но она переборола искушение, поднялась, одернула жакет и, не выпуская из рук кофейник и надеясь, что ее взгляд не слишком красноречив, посмотрела на Игона, готовая ждать его решения.