***
Спуск занял больше времени, чем мог представить себе Эдуардо. Он слушал мерный гул механизма и чувствовал, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Ему то казалось, что пол под ногами разверзнется, и все они окажутся пойманы в какую-нибудь адскую ловушку, то вдруг мелькала мысль о том, что лифт никогда не остановится, и на самом деле они просто застряли здесь, во времени и пространстве, и этот спуск будет бесконечным, будет повторяться снова и снова и снова, пока все они не сойдут с ума, тогда кому-то придется прикончить друзей и потом пустить себе…
Легкий толчок прервал мрачные размышления Эдуардо. Лифт остановился. Гарретт, находившийся ближе всех к выходу, бесшумно отодвинул решетку и приникнул ухом к двери.
— Все тихо, — наконец сказал он и первым вытащил ружье.
— Расступитесь, — Роланд подошел к двери и толкнул ее; моментально шагнул назад и прижался к стене. Осторожно выглянул наружу и с облегчением кивнул. — Никого. Идем.
Лифт привез их в пещеру, настолько просторную, что, казалось, туда вполне могли бы поместиться две Таймс-сквер. Каменные своды сталкивались в десятках футов над головами охотников, порождая уродливые и опасные сталактиты, оплетенные толстыми корнями деревьев как щупальцами гигантского кальмара. У дальней стены пещеры бил ключ, и вода из него стекала вниз по темному тоннелю, как будто приглашая следовать за ней.
Но присутствие другой, не природной, а человеческой воли чувствовалось и здесь. Кайли, толкнув локтем Эдуардо, указала ему на электрические фонари, подвешенные вдоль стен и освещавшие все великолепие. Ее счетчик пел все громче во время спуска, и сейчас, взглянув на показания, она прошептала:
— Мы совсем рядом, парни.
— Тогда идем, — так же тихо ответил ей Роланд.
Они вошли в узкий петляющий тоннель, освещенный тусклым светом только одного фонаря, закрепленного под потолком. Вода в ручье доходила до щиколоток, и через пару минут сухими ботинками мог похвастаться только Гарретт — впрочем, ему это радости не приносило. Колеса, только что оставившие позади липкую грязь во дворе, теперь то застревали в расщелинах, то чересчур резво скользили по мокрым камням, и Миллер снова и снова ругался вполголоса, вызволяя свою коляску из подобных ловушек.
Спустя несколько минут пути тоннель привел их к развилке. По левой стороне вниз вели неровные ступени, выдолбленные прямо в стене. Два других ответвления расходились из центра под прямым углом, и Роланд улыбнулся, подумав о том, как здесь не хватает соответствующего дорожного знака. Кайли поочередно исследовала начало каждого из каменных коридоров и, вернувшись к группе, пожала плечами.
— Сигнал слишком сильный. Не могу точно сказать, какой путь приведет к его источнику.
— Значит, разд… — начал Роланд, но его прервал Эдуардо.
— Нет, мужик, только не говори «разделимся». Ты не можешь всерьез предлагать это в пещере, полной каннибал… ой! — он обиженно посмотрел на Кайли, пнувшую его по голени.
— У нас не так много времени, чтобы исследовать каждый тоннель, — терпеливо объяснил Роланд. Он снял с пояса рацию, включил ее и проверил сигнал. — Связь не ахти, но в принципе работает, так что…
— Так что хватит ныть, моя дорогая Эдвина, — весело закончил Гарретт, которому никогда не надоедала эта шутка.
Ривера по очереди посмотрел на своих друзей, перевел взгляд на стрелков и, ни в ком не найдя поддержки и неразборчиво пробормотав напоследок что-то по-испански, с тяжелым вздохом последовал за Кайли, которая уже спускалась по ступеням.
— Что он сказал? — поинтересовался Максвелл у Гарретта.
— Вряд ли что-то лестное, — хмыкнул тот и, сильно крутанув колеса, подъехал к центральному коридору. — Ну, кто со мной?
***
Максвелл бесшумно шел вперед, почти прильнув к каменной стене, укрываясь в ее тени, и в сравнении с его тихим шагом Роланд казался себе настоящим слонопотамом. Он был рад, что стрелки не пошли вдвоем. Официально причиной этому стало отсутствие у них нужного оборудования, на тот случай, если они первыми встретят демона; но на самом деле Роланд сомневался в них. Он верил, что они искренне хотят остановить культ, но не хотел, чтобы в решающий момент из-за столь сильного — и, он признавал, обоснованного, — стремления к мести что-нибудь пошло не так и позволило Пожирательнице Плоти ускользнуть.
Тоннель изогнулся, и стрелок замер у поворота. Джексон остановился в паре шагов от него, прижавшись к стене. Он расслышал чьи-то голоса — громкие, но неразборчивые, и догадался, что они уже близки к своей цели. Максвелл осторожно выглянул из-за угла, и Роланд скорее почувствовал, чем увидел, как стрелка пробила крупная дрожь.
— То место, — сквозь зубы процедил он и, выпрямившись, шагнул за угол, перестав прятаться.
Роланд быстро последовал за ним, надеясь, что успеет остановить стрелка до того, как их заметят, но Максвелл вбежал внутрь помещения, вскинул арбалет и свистнул, привлекая внимание трех людей — двух мужчин и женщины, рассматривающих что-то у стола, привинченного к стене. Они обернулись, и арбалетная стрела вошла точно в левый глаз одного из мужчин. Оставшиеся двое выхватили оружие, и Роланд отреагировал немедленно — протонный луч выбил из рук женщины пистолет, и в его ярком свете он узнал Старлу Левинсон, заместителя начальника полиции, о которой упоминала Моника.
Второй мужчина успел выстрелить. Максвелл уклонился, но недостаточно быстро — пуля вспорола его рубашку и оцарапала плечо. Он этого, казалось, и не заметил, тут же всадив две стрелы в грудь мужчины, и прицел арбалета плавно переместился в сторону Старлы Левинсон, застывшей с поднятыми руками под дулом ружья Роланда.
— Отлично, — промурлыкал Максвелл, страшно улыбаясь искалеченным ртом и, прищурившись, очертил в воздухе треугольник, отмечая что-то для себя на теле Старлы. — Легкое, печень, кишки. Умирать будешь долго, сука. Я обещаю.
— Максвелл, она безоружна, — с тревогой произнес Роланд. — Мы передадим ее полиции…
Его увещевания были прерваны самой Левинсон. Она расхохоталась, и ее широкое загорелое лицо, такое достойное и уверенное в газетных фото, исказилось почти до неузнаваемости.
— Я сама полиция, мальчик! — она насмешливо взглянула на Роланда и обернулась к стрелку. — Стреляй. Стреляй, если осмелишься. Она возродит меня, ты знаешь это. Она вернет меня, и тогда я выжру твое лицо и отгрызу тебе яйца.
Стрелок, исполнившись ярости, шагнул вперед, и Роланд снова попытался остановить его:
— Не поддавайся на провокации, она пойдет под суд и…
— Да осмотрись ты, блядь, уже! — заорал Максвелл. — Хотя бы взгляни где мы! Какой суд может это исправить?!
Роланд оглянулся. В пяти футах за его спиной, спрятанные за перегородками, стояли ряды просторных стальных клеток. В них виднелись двух-и трехъярусные кровати, по углам были обустроены раковины и биотуалеты, но все это Роланд разглядел позже. Сейчас он видел только людей — и то, что осталось от них, — прикованных за пояс длинными цепями, вкрученными в стены.
Он опустил ружье и на негнущихся ногах медленно пошел вдоль клеток, рассматривая пленников сквозь стальные прутья.
В первой клетке он насчитал семерых мужчин и пять женщин. Трое встали при его приближении и приблизились к двери; остальные безучастно сидели в своих углах, уставившись прямо перед собой. У четверых не было ног, у одного мужчины вообще не осталось конечностей — он лежал на полу, несчастный обрубок тела, больше похожий на жуткий манекен из супермаркета и, вслух считая, бился затылком о каменный пол.
Во второй клетке две женщины пытались успокоить третью, которая все срывала и срывала бинты со своих ног, обнажая глубокие раны на голенях. Порванные мышцы были небрежно сшиты, и Роланд мог поклясться, что сквозь них уже проглядывает кость.
В следующей клетке он насчитал одиннадцать детей возраста Кейси. Четверо из них столпились у прутьев, встревоженно глядя на него, и Роланд с непередаваемым облегчением увидел, что они все еще целы. Две девочки сидели на верхней кровати, болтая ногами; одна из них, постарше, обнимала свою подругу уже зажившим обрубком левой руки. Та, что помладше, на первый взгляд показалась здоровой, но, когда она повернулась в профиль, Джексон заметил, что у нее отсутствует правое ухо, а на щеку, на то же место, где у Максвелла была тонкая изуродованная кожа, наложена аккуратная повязка. На нижней койке под тонким одеялом лежал темнокожий мальчик, и на первый взгляд Роланду показалось, что он значительно младше своих товарищей по несчастью, но такое впечатление сложилось от того, что он просто был значительно короче — одеяло резко проседало там, где обычно находятся ноги. Девочка, не старше восьми лет, сосредоточенно протирала ему лоб платком. Услышав шаги Роланда, она встала и вжалась в ближайший угол; он навел на нее свет фонаря и, хотя девочка прикрылась рукой, успел увидеть пустую глазницу и расползшиеся струпья там, где должны были находиться губы.