Гарретт предусмотрительно выкрутил мощность на минимум, поэтому не сомневался, что Грант скоро придет в себя. Он расстегнул молнию на комбинезоне, стянул свою футболку и бросил ее Кристин.
— Извини, ничего другого не предложу.
Она кивнула и, сбросив остатки своей рубашки, натянула предложенную одежду. Медленно встала с кровати и сделала несколько шагов к Гранту. Тот застонал и приоткрыл глаза.
— Давай поторопимся, — нервно произнес Гарретт.
Кристин, как будто не расслышав его слов, подняла табурет и отломила у него ножку. Грант застонал снова и попытался подняться, опершись на стену. Но на ногах он оставался недолго — широко размахнувшись, Кристин ударила его тупым концом ножки в живот, а когда он согнулся, обрушила еще один удар на спину.
Гарретт двинулся вперед, чтобы остановить ее, но замер, глядя на кровь, расплывающуюся по его светлой футболке и текущую из-под нее по внутренней стороне бедер Кристин. Она стояла над павшим Грантом как гордая амазонка, нацелив острый конец ему в живот. «Я знаю, что это неправильно, знаю, что он должен пойти под суд, — думал Гарретт. — Но только…»
Но только что-то подсказывало ему, что, используя свои деньги и связи, этот финансист быстро окажется в комфортной одиночной камере с телевизором и книгами, и ни разу не пожалеет о тех, из-за кого он там оказался. И разве так было правильно?
Кристин с размахом вонзила ножку в живот Гранта. Тот громко застонал; в его глазах, прежде таких надменных и властных, теперь господствовал страх. Он обернулся к Гарретту и протянул к нему руку.
— Десять… тысяч… Убери ее…
Краска бросилась в лицо Миллеру, и он еле сдержался, чтобы самому не проехаться пару раз по яйцам этого денежного мешка. Кристин, насмешливо подняв брови, провернула ножку в животе у Гранта и резко выдернула ее. Придирчиво осмотрела со всех сторон, отломила затупившийся конец и задумчиво прицелилась в широкую грудную клетку.
— Двадцать… нет, тридцать… Тридцать тысяч.
Кристин занесла руку для удара.
— Пятьдесят… Ооооооох.
Ножка пробила легкое; несколько секунд Грант отчаянно втягивал воздух, цепляясь ногтями за каменный пол. Кристин присела на корточки рядом с ним и, страшно улыбаясь, сунула кисть в рану на животе и начала медленно вытягивать оттуда серую цепь кишок.
— Стооооо…. Стооооо…. Тысяч…
— Остановись, — резко сказал Гарретт, и Кристин, скорее от удивления, послушалась. Он обернулся к Гранту. — Готов выписать чек, хуесос?
— Да, да, Иисусе, да, — почти прорыдал финансист, и его глаза, до этого полные недостаточной боли, осветились надеждой. — В пид… жаке…
Гарретт подъехал к шкафу и, под недоуменным взглядом Кристин, вытащил из кармана роскошного пиджака чековую книжку. Показал ее Гранту.
— Она?
— Даааа, дааааааа, — дрожащая рука потянулась к Гарретту. — Сто, сто тыссс…
Гарретт разорвал книжку на две части, не без удовольствия наблюдая за тем, как огонек надежды медленно угасает в глазах Гранта. Он попытался сказать еще что-то, но Кристин резко выдернула ножку, и вместо слов из его рта выплеснулась струя темной крови. Следующий удар пригвоздил к полу его мошонку, и Миллер, не выдержав, отвел взгляд и не поворачивался, пока Грант хрипел и все скреб и скреб руками равнодушный камень.
Когда он повернулся, то увидел поверженного монстра в луже собственной крови, и Кристин, все еще стоящую над ним с пугающей улыбкой на лице. Наконец она отвернулась и подошла к Гарретту; только тогда по ее телу прошла дрожь и крупные слезы покатились по бледным щекам.
— Ох, это не… — охотник приподнялся и неловко обнял Кристин за плечи. — Я не знаю, я не знаю. Все будет в порядке, наверное, будет, это… это была самооборона.
Она ткнулась лицом в его грудь и разрыдалась в голос, а Гарретт осторожно гладил ее по волосам, бормоча нелепые слова ободрения, но ни одно из них не могло сейчас утешить ни Кристин, ни его самого.
***
Просторный зал пещеры, с его свечами, помещенными в резные настенные держатели, столами, застеленными белоснежными скатертями, и безмятежным гулом голосов напомнил Эдуардо ресторан на Манхэттене или вручение какой-нибудь телевизионной премии. Около двадцати человек легко скользили между столами, переговаривались, смеялись, обсуждали общих знакомых и как будто не замечали ни цепей, ни внушительной арки, левая половина которой была украшена орнаментом с пугающими образами, ни двух охотников за привидениями с руками, опутанными стальным тросом, стоявшими на коленях в окружении четырех вооруженных мужчин.
Среди этой публики, разношерстной, но объединенной какой-то отталкивающей самоуверенностью, Эдуардо вдруг разглядел знакомое лицо.
— Carajo! * — огорченно воскликнул он и толкнул Кайли плечом. — Только посмотри, кто тут!
Она проследила за его взглядом и увидела Монику, связанную по рукам и ногам. Рядом, придерживая журналистку под локоть, стоял лысеющий мужчина в старомодных очках.
— Плохо дело, — с тревогой сказал Эдуардо. — Я-то надеялся, что эта акула пера поднимет шум, и нас найдут.
— Не паникуй, — хладнокровно ответила Кайли. — Мы что-нибудь придумаем. Лично у меня нет в плане на день «Стать едой демона».
— Серьезно? А я давно ставлю это первым пунктом, — мрачно пошутил Ривера.
Эти перешептывания привлекли внимание Хилла. Он повернулся к молодому рыжему парню и быстро проговорил что-то. Тот кивнул и направился к охотникам.
— Поднимите руки.
Эдуардо и Кайли синхронно вытянули руки над головой. Рыжий почти дружелюбно улыбнулся им и подал знак одному из своих напарников, вставшему у лебедки.
— Опускай!
Над головами раздался звон, и Эдуардо, посмотрев наверх, увидел крюк на цепи, продетый сквозь кольцо над алтарем. Кайли повернулась к Хиллу.
— Натан, — серьезно произнесла она. — Натан, вы имеете дело с силами, о которых знаете слишком мало. Суть этого демона — голод, причем голод такой силы, которую никто из нас не может себе вообразить. Закончить алтарь — значит создать устойчивую связь между нашим миром и ее измерением. Тогда, Натан, ей больше не нужна будет ваша помощь, следовательно, не нужны вы. Она во много раз могущественнее вас. Подумайте здраво, зачем после получения желаемого ей продолжать помогать вам… в чем бы то ни было?
Хилл насмешливо посмотрел на Кайли, очевидно, не впечатленный ее речью; но вот рыжий, кажется, занервничал.
— Она вознаграждает верную службу, — поспешно сказал он.
— Каким это образом? Чеки выписывает? — съехидничал Эдуардо.
Рыжий хотел что-то ответить, но Хилл резко оборвал его, указывая на крюк.
— Не отвлекайся, Фред, — строго сказал он и обернулся к охотникам. — Ваше красноречие не поможет, барышня. Неужели вы считаете, что знаете о Ней больше, чем мы, те, кто служил… Что такое? — он с раздражением обернулся к двум мужчинам, выкатившим из лифта, так предательски привезшего охотников прямо к алтарю Пожирательницы, тело Кары Уилкс. — Почему только она? Где подготовленные блюда?
— Старла долго копается, — хмуро сказал один из них. — И Авраам куда-то запропастился.
Хилл нехорошо улыбнулся.
— Авраама не беспокойте. Он присоединится позже, — он нервно закусил губу. — Ладно, Кайл. Возьми двоих и проверьте, что там у Старлы. Пусть скорее тащит блюда. Мы пока закончим приготовления.
Рыжий прицепил трос, связывающий руки охотников, к крюку. Эдуардо почувствовал, что сила, противостоять которой он не мог, медленно поднимает его наверх, едва не выворачивая плечи из суставов под тяжестью его же собственного тела. Он кое-как уцепился руками за цепь выше крюка и почувствовал, как тонкие пальцы Кайли обхватывают его запястья. Он взглянул ей в лицо, оказавшееся заманчиво близко от его, но не увидел там ни следа страха — наоборот, Кайли сейчас казалась спокойнее, чем обычно. Это помогло и ему справиться со своей тревогой — меньше всего сейчас им могла бы помочь паника.