Вскоре к станции подошел поезд, который должен был отвести их к дяде Юстэсу Вреду и его подруге Джил Поул. Сьюзен и Рабадаш, к большом сожалению всей семьи, так и не смогли поехать вместе с остальными — болезнь Зеллы не только не уходила, но, кажется, еще и прогрессировала. Девочка большую часть времени спала, а Сьюзен пыталась сбить температуру. Эд и Питер предложили взять с собой вторую племянницу, но Авалайн внезапно взбунтовалась: она не за что не бросит свою сестру!
Эдмунд тяжело вздохнул, и положил сына рядом с матерью. Тео оказался между мамой и стеной, и, немного повертевшись, уснул. Мужчина собрался подняться и лечь на верхнюю «полку», как внезапно рука супруги мягко накрыла его собственную, и девушка сонно прикрыла глаза.
— Спи, любовь моя, — прошептал Эдмунд, поцеловав Элизабет в уголок губ.
— Спасибо, что уложил его, — улыбнулась женщина, сжимая пальцы Эда своими. — Эта поездка так взволновала их, просто кошмар. Но смешно, что мы, шестеро взрослых человек, не смогли справиться с тремя детьми.
Мужчина тихо рассмеялся и снова наклонился, чтобы поцеловать супругу, как внезапно что-то сильно ударило его. Эдмунда сильно шатнуло, и он протянул руку, хватая Элизабет за плечи. Раздался ее испуганный вскрик, какой-то звук, похожий на скрежет металла. Вскрикнула Анна, позвав маму и папу, и Эд, как во сне, сделал шаг к ней, но его тут же откинуло назад. Он не устоял на ногах и упал, больно ударившись головой обо что-то.
Эдмунд не вскрикнул, но вокруг него отчаянными голосами завизжал весь поезд. С грохотом и звоном из окон полетели стекла. Тут в мозгу Пэванси кто-то отчаянно крикнул — «Неужели?..» Еще раз, и в последний раз, мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало очень ярко.
***
Элизабет проснулась. Она открыла глаза и не чувствовала тяжести, которая обычно бывает по утрам. Было ощущение, что она выспалась, по-настоящему выспалась. Она лежала на спине на чем-то мягком, справа шумело нечто, похожее на море, а над головой распростёрлось предзакатное небо, с его мягкими цветами — розовым, малиновым, синим, сиреневым. Элизабет пару минут просто лежала, не зная, что произошло и как она внезапно оказалась около моря — а теперь она явно поняла, что находится именно рядом с морем, так как до ее щеки долетели соленые брызги — но, по правде сказать, не думала об этом. Было легко и спокойно.
Но потом Элизабет вспомнила об Эдмунде, своей дочери и сыне, о Питере и Корин, племяннике Палмере, Люси и Томасу, и с легким стоном она сначала села, а потом встала, отряхнувшись. Той лондонской одежды, в которой она вступила на поезд, не было и в помине — красивое бархатное темно-синее платье украшало Королеву, и при этом оно было таким легким, что Элиз засомневалась, что оно из бархата. Она огляделась вокруг себя: знакомый берег раскинулся перед взором Чарующей, она прищурилась, пытаясь рассмотреть вдалеке Кэр-Параваль. Ведь, если она правильно опознала место, то замок — их замок — должен был быть именно там.
Но тут Элизабет тряхнула головой. Она должна была думать не об этом, почему такие мысли вообще лезли в ее голову.
— Эд? — громко позвала она. — Анна?
— Здравствуй, мама.
Элизабет посмотрела на внезапного гостя, и сердце ее забилось во много раз быстрее, чем когда-либо. Он был молод и, безусловно, прекрасным — с ее сиреневыми глазами и непокорными темными волосами своего отца, в легком камзоле, расшитом серебром, с венцом на голове. Ее сын. Ее мальчик.
— Анабесс, — прошептала Элизабет, и юноша, до этого робко созерцающий лицо своей матери, внезапно расправил плечи и шагнул к ней, решительно обнимая. Элизабет вцепилась ему в плечи и спину руками, прижимая к себе, всхлипывая. Она была такой же, какой и покинула его, а он — Королем из ее виденьем. — Ох, Анабесс, — всхлипывала женщина, не находя в себе силы хоть на секунду опустить сына.
— Мама, — шептал Король Мудрый, будто стремясь наверстать все те года, когда не мог так назвать Чарующую. — Я так рад тебя видеть. Всю жизнь мечтал о том, как снова обниму тебя. Мама, мама.
Элизабет понадобилось время, чтобы все-таки отстраниться от сына.
— Что произошло? — спросила она хрипло, но ее голос тут же обрел силу. — Где твой отец и…
— Мама, успокойся, — мягко произнес Анабесс. — Но только когда вы все придете к Месту Встречи. Я все вам объясню, давай только найдём отца и моих младших сестру и брата. Вот, я уже слышу, как спешит к нам отец.
Анабесс оказался прав. Совсем неожиданно рядом появился Эдмунд: взъерошенный и недовольный. В руках у него лежал Теобальд, который рассматривал все вокруг себя.
— Мама! — вскрикнула Анна, и бросалась к Элиз. Колдунья не успевала понимать, откуда они появляются, но когда дочь подбежала к ней, женщина присела и обняла ее. — Кто это? — спросила девочка, по-матерински щуря глаза.
— Анабесс? — удивленно протянул Эдмунд, поджимая губы. Элизабет увидела, как Анабесс гордо вскинул голову, но его глаза сверкали необычайной покорностью.
— Да, отец, — сказал Верховный Король величественно. — Это я. Я исполнил твои последние слова. Заботился о Мелестине до конца.
Элизабет смотрела на то, как отец и сын обнимают друг друга, и чувствовала, как в сердце ее расцветает такая необъятная любовь, что и словами сказать было нельзя. Нежность, преданность, любовь к супругу и детям — все перемешалось в ней, и казалось вот-вот утопит, унесет, как волны уносятся в бескрайний океан. Не были так важны мысли о том, где она и почему — рядом с ней была ее семья.
— Эд, Элиз! — к ним уже спешили Питер и Корин с Палмером на руках, а за ними — Томас и Люси, и девушка по глазам поняла — они были растеряны точно так же. И от того, что внезапно оказались в Нарнии, и из-за чувства бесконечного счастья, что было внутри них, а они не могли найти ему причину.
— Вот и все мы здесь, — как-то грустно усмехнулся Анабесс.
— Дорогой племянник! — ахнула Люси, прикрыв рот рукой.
— Кто ты? — требовательно спросила Анна, и Анабесс ей улыбнулся.
— Я — Анабесс, твой старший-старший брат.
— Мы снова в Нарнии? — спросила Люси.
— И к сожалению, и к счастью, дорогая тетушка, — молвил женский голос.
Всем на несколько секунд показалось, что фигура девушки вышла из моря. Ее золотистые волосы падали на спину, а нежно-малиновое платье облегало стройную фигуру. Девушка с венцом на голове широко улыбнулась и склонила в голову в знак приветствия.
— Перлита?! — пораженно спросил Питер, и только теперь Элизабет узнала свою племянницу. Да и как она могла ее узнать — те волшебные ведения показывала четко только ее сына и дочь, но не Перлиту и ее брата с сестрой.
— Здравствуй, папа, — мягко молвила девушка, беря отца за руки, и внезапно обратилась к Корнелии. — Здравствуй, мама. Ты так давно нас покинула, твоя душа не смогла жить без отца и ушла искать его. Мы так скучали по тебе.
Элизабет посмотрела на Корнелию и впервые увидела в ней изменения, хотя почти ничего не менялось. С возрастом слегка заострились черты ее лица, вечно юная фея стала взрослой женщиной. Ее заострённые ушки пропали, а взгляд теперь был поистине Королевским — взгляд Верховной Королевы Элодии.
«Вот оно как, — подумала Элизабет. — Душа Элодии не находила себе места без Питера и переродилась, чтобы быть рядом с возлюбленным».
— Так что же все-таки произошло? — спросил Томас. Каждый из них был одет совсем не по лондонской моде, одежда, казалось, превратилась в пепел и стала наиболее подходящей — камзолами и платьями.
Анабесс грустно улыбнулся. Анна с удобством устроилась на руках брата, кажется, ничуть ничему не удивляясь.
— Произошло кое-что ужасное, мои дорогие, — мягко произнёс Король. — Это было настоящее крушение. Вы теперь в том мире, в мире Теней — мертвы. Сон кончился, это утро.