Мы достигли границ территории замка, когда взошла полная луна, заливая жутким сиянием обугленный ландшафт, окружавший массивное поместье. Это был маяк Тьмы. Его зловещее присутствие отражалось в окружающем его спокойном озере. Дневной свет давно угас, но казалось уместным вести эту войну в темноте. Мы были готовы отправиться в Ад и вернуться обратно. Завтра на рассвете наступит новый день. Я наклонилась, впившись руками в выжженную землю. Провела грязными пальцами по лицу, оставив чёрные полосы на глазах.
Я повернулась к Эбену.
— Пусть Божество благословит нас, пусть наши клинки запоют от крови наших врагов и даруют нам возмездие, — мой голос был твёрд, как сталь, когда я приблизила его лицо к своему.
Он кивнул, прижал кулак к груди и яростно поцеловал меня. Я встретила его со своей собственной страстью на мгновение, прежде чем обратилась к Джеймсу. Он посмотрел на меня чуть более тоскливо. Я знала, что пираты — народ глубоко суеверный, но мы нуждались в любой помощи, которую соблаговолило оказать нам Божество.
— Ты можешь пометить меня, любимая, но это ни к чему хорошему не приведёт. Твои слова останутся без внимания. Божество покинула меня давным-давно.
— Джеймс, есть такая вещь, как искупление. Божество свело нас вместе, чтобы мы могли обрести его в объятиях друг друга, — в его голубых глазах цвета незабудок вспыхнул шок, когда он услышал мои слова и смягчился, прежде чем притянуть меня к себе для поцелуя.
Его любовь сквозила в каждой линии его тела, когда губы с силой прижались к моим. В этом поцелуе я принадлежала ему. В тот момент, в этом поцелуе я почувствовала обещание вечности. Не было никакой необходимости произносить эти слова — «Я люблю тебя», — наши тела сказали больше, чем могли бы сказать слова. Отстранившись, он взял мою руку в свои и поднёс к своему лицу, соединяя чёрные линии.
— Да благословит нас Божество, — прошептал он мне на ухо, прежде чем повернуться лицом к нашему врагу.
На моих губах всё ещё ощущались поцелуи моих возлюбленных, и у меня закружилась голова. Я вытащила меч из ножен и покрутила рукоять в ладони, наслаждаясь звуком лезвия, рассекающего воздух. Я натянула пару кожаных перчаток в тон чёрному бронированному костюму, который создала в Пустоте. Я не хотела, чтобы следы Осакрена были выставлены на всеобщее обозрение. Было лучше, чтобы я держала эту информацию при себе до подходящего момента.
Дориан посмел причинить вред моей семье. Он пытался разрушить наш дом. Я бы не отдала своё счастливое будущее этому ублюдку. Я рассчитывала на то, что он сильно недооценил меня, и я заставлю его дорого заплатить за эту ошибку в суждениях.
Я наблюдала, как солдаты Дориана высыпали из замка, немедленно вступая с нами в бой, встречая мою мёртвую армию лицом к лицу. Первобытные боевые кличи наполнили воздух, когда мы бросились в рукопашную, сталь лязгала о сталь. Но эта борьба не закончится, пока Дориан не умрёт. И у него мои мальчики. Он поступил отвратительно с Райдером, и я не могла этого так оставить. В Аду нет ярости… А я была готова обрушить на него огненный дождь.
Джеймс и Эбен сражались рядом со мной. Люциус и А̀ло были прямо за нами. Вместе мы прокладывали себе путь через завалы. Это было сладкое блаженство, когда мой клинок пришёл в действие. Кровь врагов забрызгала мне лицо, и злобная ухмылка скользнула по моим губам. Моя душа взывала к отмщению за то, что они сделали с Райдером, и это было только началом. Подпитывая тёмную сторону своей души, смех сорвался с моих губ, когда я уничтожала их одного за другим. Мы пробирались к замку, мои скелетообразные солдаты расчищали нам путь. Когда мы подошли к огромному входу, все противники отступили. Мне нужно было сделать выбор. Я хотела остаться здесь и сражаться за Неверленд самым примитивным из возможных способов. Но меня ждала моя собственная битва. Божество выбрала меня не просто так. Моя судьба находилась за этими дверями. Моя битва была за пределами этого поля. Я повернулась к Люциусу, который сражался с нами бок о бок. Его массивная фигура убивала наших врагов по двое-трое за раз. Наша дружба была маловероятной, но он рисковал своей жизнью рядом со мной. Я чувствовала, как любовь, которую я испытывала к нему, переполняет мою грудь. Самое абсурдное место для эмоций было здесь, — на поле битвы. Тем не менее я позволяю этому идти своим чередом.