Это могло быть полезным. В каждой сказке есть доля правды.
Я положила книгу на вершину стопки, подняла ее и, шатаясь, подошла к удивленному Турну.
— Вот, — я с силой толкнула книги в его грудь, заставив инстинктивно схватить их. — Отнесите это в мою комнату, — я открыла дверь и вышла, подавляя улыбку, от которой уже отвыкла.
В башне я сидела за столом и ждала, листая книгу, но не видя слова. Я расхаживала, подхватив другую книгу и пытаясь читать ее, но не могла сосредоточиться. Не могла не нервничать. Мерек рассказывал, что Твайла проводила тут дни, выходя только помолиться в свой храм, и я не знала, как ей это удавалось. Что она здесь делала? Как не сошла с ума? Конечно, она так быстро поддалась Лифу, он был первым интересным событием за годы ее жизни.
Я развела огонь и села перед ним, ожидая. Вскоре кто-нибудь принесет еду, и мне оставалось лишь надеяться, что в этот раз это будет Мерек. Может, я успею быстро поведать ему о своих догадках, не вызвав подозрений стражей.
Но, когда пришел Мерек с подносом еды и кубком воды или вина, он едва заметно тряхнул головой, входя, дав мне предупреждение, ведь следом за ним в комнату вошел Турн. Я посмотрела на него, падая духом, а потом на Мерека.
— Спасибо, — сказала я. Я хотела забрать поднос, но он не отдал его, а поднял миску и кубок с подноса и поставил на стол рядом со стопкой книг. Если бы я не следила, то не заметила бы крохотный кусочек бумаги, выпавший из его рукава в миску. Он положил поверх него ложку и поклонился.
— Я вернусь за посудой через час, госпожа.
— Не утруждайся. Мы можем сами отнести посуду вниз, — сказал Турн. Он подошел к нам, поднял кубок и понюхал. — Хорошее, — сказал он, заглянув внутрь, и поставил кубок на стол.
Холодный страх пробрался в меня, когда он осматривал поднос, а когда он потянулся к ложке, скрывавшей записку, я заговорила:
— Можете тогда принести мне молока? И скажите на кухне добавить туда лаванды. Я плохо сплю. Горячая вода перед сном тоже была бы неплоха.
Он отпустил ложку и усмехнулся.
— Конечно, миледи. Как скажете, миледи, — он повернулся к Мереку. — Запомнил? Молоко и кипяток. Принеси их.
Мерек кивнул и оставил меня, я села за стол и подняла кубок. Турн все еще смотрел на меня, и я ощутила вспышку гнева. Я пронзила его взглядом.
— Вам нужно что-то еще?
Он ухмыльнулся.
— Дайте знать, когда закончите, — сказал он и пошел к двери.
Стоило ему отвернуться, как я выхватила записку и спрятала за миской, чтобы, когда он остановился на пороге и оглянулся, опустить ложку и сделать вид, что жую. Я сидела и ела, притворяясь, что читаю, пока он не ушел. Я шумела ложкой по металлической миске, чтобы успокоить того, кто слушал, а левой рукой развернула промокшую записку. Чернила начали растекаться, там было всего несколько слов: «Я вернусь. Подыгрывай».
Как подыграть? И когда?
Я доела, чтобы чем-то себя занять, а потом, несмотря на ранний час, вытащила один из тонких халатов Твайлы и взяла в кровать книгу со сказками. Услышав шаги на лестнице, я нахмурилась, ожидая увидеть одного, а то и двух стражей. Я почти угадала, пришел Турн, а с ним и Мерек с горячей кастрюлей и кружкой. Он обошел кровать и протянул мне кружку.
— Ваше молоко, мисс. Боюсь, лаванды в нем нет.
— Конечно, нет, — сказала я. — Я особо и не надеялась.
Он не слушал меня.
— И ваше тепло, — сказал он. А потом уронил кружку, громко вскрикнул и подбросил кастрюлю над головой.
Турн закричал и бросился к нему, я завопила, а Мерек швырнул кастрюлю об пол у кровати. Она открылась, из нее высыпались горячие угли.
— Крыса! — завопил Мерек, указывая на кастрюлю.
И под кастрюлей на самом деле было тельце крысы.
Повисла тишина, мы замерли. Мерек указывал на крысу, Турн был разъярен, Крейн ворвался в комнату, пытаясь понять, что происходит. Я чувствовала, как угли прожигают настил, и посмотрела на Мерека. Он подмигнул. Я не знала, что это означало, но, ради импровизации, изобразила идеальный обморок.
Они осторожно уложили меня на кровати, и я не двигалась, пока они спорили, что делать. Мерек обошел комнату и потушил угли, я слышала их шипение, а он все время настаивал, чтобы кто-нибудь пошел к Ауреку и сказал, что Восход добрался и до замка. Крейн соглашался с ним, но Турн возражал, что крыса только одна, да и замок старый.
— Я работал тут два года, в замке не было крыс, — не сдавался Мерек. — В конюшнях бывали. Но запах собак отгонял их отсюда.
— Зима, вот они и полезли внутрь, — сказал Турн. — И собак тут не видно.
— Верно, — сказал Крейн, но не отметил, с кем он согласен. Турн мрачно посмотрел на него.