Хлеб застрял в горле, и мне пришлось сделать глоток эля, чтобы комок скользнул дальше.
Я не исполняла Пожирание правильно, я не взвешивала каждый грех, принимая его на себя. Так Пожирание не делалось.
Я опустила чашку с элем и склонилась, чтобы поцеловать холодный лоб матери.
— Спокойной ночи, — тихо сказала я. — Я дарую вам свободу и отдых, милая леди. Не возвращайтесь на наши поля и луга. И для умиротворения я… — я не могла выдавить эти слова. Не могла. Я села на пятки и закрыла глаза, глубоко дыша.
Я устала забирать себе чужие грехи.
Я устала убегать от всего.
Я хотела быть как Эррин. Как Ниа. Как Сестра Надежда. Я хотела быть девушкой, сразившейся с големом, ударявшей руками по столу и говорившей залу, полному сильных женщин, что я буду сражаться до конца.
Я выжила при дворе Лормеры. Я пережила путь в Скаррон. Я выжила во время нападения Спящего принца на Конклав. Я была выжившей.
А потом я заговорила, и слова лились из глубины души.
— Я дарую вам свободу и отдых, милая леди. Не возвращайтесь на наши поля и луга. И для вашего умиротворения я заставлю Аурека уснуть. Ради блага. Это я сделаю для вашей души. Это я сделаю для своей души.
Медленные хлопки донеслись с порога, я сбила чашку с элем, вскакивая на ноги. Ниа стояла там с кровью и синяками на темной коже, но живая. Я бросилась к ней и обняла как можно крепче. К моему удивлению, она обняла меня не менее крепко, мы цеплялись друг за друга, и я радовалась, пока она не отпустила меня.
— Я думала, что здесь осталась только я. Ты одна? — спросила я, и она покачала головой.
— Сестра Надежда выжила, она над землей. Они прячутся за стенами города в заброшенном сарае.
— Они? Кто еще с ней?
— Сестра Смелость, но она ранена. И еще несколько смогли выбраться.
— Сайлас? — спросила я, Ниа покачала головой, и страх расцвел внутри меня. Я должна была тоже кое-что ей сказать. — Эррин забрали.
Ниа стиснула зубы.
— Он забрал всех алхимиков, которых не убил. Мы должны спасти их. Мы не можем оставить Сайласа и Эррин с ним. Или Кату, — ее голос дрогнул на имени ее жены.
— Мы спасем их, — пообещала я. — Мы вернем их. И остановим его, Спящего принца. Мы его остановим.
— Как? — она смотрела на меня огромными глазами без надежды.
— Отведи меня к Сестре Надежде. Там мы поговорим.
Она кивнула и повернулась, и я пошла за ней. А потом остановилась и вернулась к сестре Мир. Я подобрала меч, лежавший рядом с ней, и взвесила его в руке, ощутила меч. Он оказался тяжелее, чем я думала, и я обхватила рукоять обеими руками. Я осторожно взмахнула им, чуть не упала, ощутила себя глупо. Но я не опустила меч. Если Сестра могла держать его, использовать его, то и я смогу. Я сунула меч за пояс и окинула комнату взглядом.
Я кивнула матери, словно она могла меня видеть, и пошла за Нией. Мой новый меч постукивал по бедру. Это ощущение мне понравилось.
Глава 2:
Мы быстро шли по коридорам. Ниа смотрела только вперед, я не видела, чтобы она хоть раз взглянула на тела павших, хотя она должна была знать их. Я вспомнила Эррин в Тремейне, она тоже не смотрела на мертвых. Они были из мира, где мертвые не были частью жизни.
— Я пыталась придать им надлежащий вид, но не стоит нам сделать больше? — спросила я, пока мы шли мимо тел.
— Они уже погребены, — сухо сказала Ниа. — Это их могила.
Мы шли в тишине, перешагивая лужи крови и брошенные вещи, пока я не ощутила, что земля под ногами начинает подниматься, и мы добрались до вырезанных в камне ступеней. Я помнила их. Вскоре мы прошли двери, и Ниа решительно закрыла их за нами. Когда мы миновали последнюю дверь, она закрыла ее, уперлась в ее руками и, стоя спиной ко мне, склонила голову.
— Мы никогда не вернемся. Жаль только, — тихо и напряженно говорила она, — что придется оставить с ними его людей, — я осторожно сжала ее плеч, и она обернулась. — Ты понимаешь, о чем я.
Она была права. Ухаживая за мертвыми, я обходила тех, кого считала врагом, оставляя их лежать, как были. Я судила их, отказывалась касаться их. Пожирательница грехов так не сделала бы, она бы исполнила свой долг.
Но я была не такой.
— Да, — сказала я Ние. — И я надеюсь, что их души, если они у них были, никогда не найдут покоя из-за их поступков.
Когда мы вышли на улицу, я с потрясением увидела свет дня, солнце в небе было низко, а я почему-то думала, что снаружи еще ночь. После долгого пребывания в полумраке подземелья свет окрашивал все в синеватый оттенок, и я потерла глаза, черные точки вспыхивали перед ними, пока они привыкали к свету.