Он почти улыбнулся.
— Конечно, — он снова сжал мои пальцы, отпустил руку, лег на бок спиной ко мне. Его полотенце подвинулось, я видела его кожу, обнаженную по сравнению с татуировками на спине Сайласа.
Я тоже отвернулась, тут же уснув.
Я поняла, что у него жар, когда проснулась, он был слишком теплым, это тепло было обжигающим огнем, а не лаской летнего солнца. Я села и посмотрела на него, он еще спал, слабо дыша, на бледных щеках виднелись пятна румянца. Только не снова.
Я убрала одеяла, посмотрела на его ногу, не обращая внимания на то, что он заворочался, и убрала повязки с ноги.
Раны были чистыми, слабо пахли лимонным бальзамом, не были воспалены. Не был воспалены.
Он простыл. Это не был столбняк.
— Что ты делаешь? — спросил он. — Я ужасно себя чувствую.
— Ты простыл, — сказала я. — Это из-за реки, наверное.
— Тогда почему… о, — он кивнул мне. — Рана в порядке?
— Чистая. Выглядит неплохо.
Он с облегчением выдохнул и огляделся.
Дневной свет лился в окошко, золотой, и я вспомнила Алмвик. Внезапно я ощутила ностальгию по грязному пугающему месту. Но оно пугало иначе. Там можно было играть по правилам, не поднимать голову, и все было в порядке.
Я не могла поверить, что вспоминаю Алмвик.
— Как долго мы спали? — спросил он.
Как только он сказал это, я поняла, что горло першит, голова побаливает от обезвоживания. Желудок недовольно заурчал. Я выглянула в окно на тени на земле.
— Похоже, почти целый день. А то и дольше.
— День? Как?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Значит, так нужно было, — мой мочевой пузырь намекнул на свои нужды, и я слезла с кровати, борясь со связанными руками с удержанием полотенца на месте. — Я вернусь.
Моя одежда еще не высохла полностью, края и швы были влажными, но я все равно оделась в эту застывшую вонючую одежду, проклиная при этом свои скованные движения.
Когда я вернулась, ушел он, осторожно ступая, и вернулся тоже одетый, пах так же отвратительно, как и я.
— Поверить не могу, что говорю это, но мне нужна вода, — сказал Мерек. — И сапоги.
Мы посмотрели на свои босые ноги.
— Может, в других домах есть припасы.
Выбора не было, и он кивнул. Мы осторожно покинули маленькое убежище. Мы огляделись, обрадовались, не заметив признаков жизни, кроме крачки на дальней стороне озера.
— Может, они думают, что мы утонули, — сказала я.
Мерек не был так уверен.
— Не думаю, что он поверит в это, не увидев тело.
Мы нашли бочку с водой за одним из домов, и хотя вода была не свежей на вкус, мы полчаса медленно пили ее, чтобы нам не стало плохо. В одном доме мы нашли сапогом, подошва наполовину отвалилась от одного. Они были слишком большими для Мерека, тем более, для меня, но он набил их тканью и обул. Я нашла замшевые туфли и обула их, хоть они и были тонкими, но защищали от земли. Мы нашли надбитый оловянный кувшин с крышкой, наполнили водой, чтобы взять с собой, а потом вернулись в дом, где спали, чтобы забрать полотенца — самые большие из них мы переделали в плащи — и аптечку.
— В горы? — спросил Мерек.
— Как мы туда доберемся?
— До их основания идти пешком полтора дня. Нам нужно дойти до берега и следовать по нему к горам. Или так, или придется возвращаться и идти за замком.
Я упала духом.
— Думаю, наше преимущество в том, что Аурек все еще думает, что мы отправились в Скаррон к Твайле.
— Понадеемся на это, — он посмотрел вдаль, словно видел горы. — Идем.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТВАЙЛА
Глава 16:
Я тут же проснулась и замерла в темноте комнаты, правая рука потянулась бесшумно к ножу под подушкой. Я обхватила пальцами рукоять и задержала дыхание, слушая. Но было слышно лишь тихое сопение Нии в другом конце комнаты, разбудила меня, наверное, моя же голова.
Пока сердце успокаивало, остатки сна пропали, оставив меня недовольной и проснувшейся. Я взяла халат и накинула его на плечи, а потом осторожно пошла к двери. В последний миг я споткнулась обо что-то и вскрикнула, сопение резко оборвалось. Я склонилась, потерла пальцы ноги и услышала чирканье кремня. Через миг загорелась свеча, Ниа смотрела на меня.
— Который час? — спросила она сонным голосом.
— Еще рано, наверное.
— Тогда почему ты не спишь? — проворчала она, поставила свечу на тумбочку и зарылась в груду одеял.
Я посмотрела на то, обо что споткнулась, и с недовольством увидела ее одежду и сапоги посреди комнаты. Я мрачно посмотрела на гору одеял на ее кровати, не понимая, как справлялась с ней ее бедная жена. Я еще не видела никого, устраивающего такой беспорядок, хотя жила когда-то с двумя братьями. Прикусив язык, я пересекла комнату к миске и кувшину, ополоснула лицо почти замершей водой. Я налила воду в чашку и выпила, а потом повернулась к соседке по комнате.