Она была красной, сделанной из старых седел, сидела на мне, как влитая.
Я закрепила на ногах щитки, на бедрах и лодыжках. Тунику я закрепила по бокам, покружилась, чтобы убедиться, что могу двигаться в броне. А потом я надела наручи и шлем. Когда я только начала обучение, мы хотели сделать мне железную броню, но я всю жизнь просто сидела и молилась, так что у меня не было сил долго носить такую броню, тем более, сражаться в ней. Даже легкая детская броня была для меня тяжелой, даже после двух месяцев тренировок, бега, карабканий и поднятия мешков с мукой. И Трей, кожевник, который помог нам с красной краской, разобрался со старыми седлами, которые мы забрали из конюшен шерифа Хаги. Он сделал мне броню из алой плотной кожи.
Красной, как небо на рассвете.
Как только я оделась, я взмахнула ногами и руками, покрутила телом, а потом радостно сняла с крюка пояс с мечом и проверила лезвие.
Хоуп говорила, что с этим мечом учился Сайлас. Когда она предложила его мне, рассказав, что ее сын пользовался им в детстве, я решила, что она оскорбляет меня. А потом она рассказала о весе и равновесии.
— Большое оружие не принесет прока, если им не уметь пользоваться, — сказала она, улыбаясь, и я поняла шутку позже других, все уже смеялись. Но я тоже поняла. Я не могла поднять мечи, которыми сражались Мерек и Лиф. Но этот, длиной в три фута, тонкий, как пергамент, с крепкой, но легкой рукоятью… этот я поднять могла даже проще. Чем тот, что забрала из Конклава. Теперь этот меч был моим. Хоуп сказала, что я могу назвать его, но я считала меч почти живым существом, у него уже было имя, нужно было лишь дождаться, пока он назовет его мне.
Я спрятала меч в ножны и закрепила пояс на талии. Я вышла во двор, а Хоуп обернулась, словно ощутив меня. Ее седые волосы скрылись под шлемом из металла, как и вся ее броня. У Хоуп были десятки лет опыта, тренировок с мечом, посохом и луком. Но, как она рассказывала мне, даже опытному бойцу могло не повезти.
— Скорость и выносливость, — сказала она мне, когда дала в первый раз поднять меч. — Ты слишком маленькая и слабая, чтобы сражаться агрессивно. Так что я научу тебя защищаться. Нападение отнимает больше сил, чем защита. Нужно утомить врага и быстро покончить с ним. Ничего вычурного. Никаких представлений. Утоми их, а потом нападай.
— Пожирательница грехов, — сказала она теперь и поклонилась, чтобы скрыть улыбку.
— Не надо так меня называть.
— Тогда останови меня.
Я хотела обнять ее за то, что она нашла для меня отвлечение, пыталась успокоить меня. Это было добром.
Но я не обняла ее, а бросилась на нее, желая столкнуться в бою.
Металл в наших руках зазвенел, как колокол, полетели искры, она вскинула меч, чтобы остановить мой удар. Она развернула запястья, чтобы опустить мой меч, и я отскочила раньше, чем она ударила. С ее умением сражаться так на тренировке с тупым мечом, в настоящем бою я бы уже десять раз погибла.
Она развернулась и вскинула меч, кивнула мне.
— Давайте, принцесса. Хоть попробуйте.
Но я начала ходить кругами, нога становилась за ногу, она делала так же. Моя кожаная броня тихо поскрипывала, я не сводила с нее взгляда.
Она сделала выпад влево, я попыталась остановить атаку, но она обрушила удар справа. Я развернулась туда, кончик ее меча задел броню на моей груди, она рассмеялась. Я ударила, теперь уже уклонилась она, мой меч задел лезвие ее меча, раздался звон.
— Ай, — сказала она. — Это было не в стиле леди.
— Вы слишком много говорите, старушка, — сказала я.
— Ты напросилась, — парировала она и напала.
Она была наступающей сверкающей силой, черным вихрем сдержанной ярости, ее меч обрушивался на меня со всех сторон. И хоть я умела нападать, времени на это не было, я могла только останавливать ее движения, отступать под ее натиском к стене.
А потом она споткнулась о камень, это произошло случайно, но она учила меня хвататься за такие шансы.
Я ударила ее по наручу, заставив вскрикнуть, на миг она отвлеклась на запястье, и теперь уже нападала я, а она отбивалась. Теперь ее меч сверкал, она отражала атаку за атакой.
Я чувствовала, что победа близко, чувствовала ее отчаяние, во мне вспыхнул огонь. Я завела руку назад, чтобы с силой обрушить удар на нее и лишить оружия.
И она ударила меня тупым мечом в грудь, одолела так искусно, словно бой был настоящим.
Я тут же перестала сражаться, опустила меч и позволила усталости проникнуть в тело. Задыхаясь, я села на землю, что позволяла моя броня. Бедная Хоуп осталась стоять, прижавшись к металлическому шесту и тяжело дыша. Она посмотрела на меня и улыбнулась.