Лежа рядом с ним в темноте, Шарлотта сказала:
- Что-то случилось. Ты постоянно прислушиваешься... ждешь чего-то. Чего именно, дорогой?
- Наверное, убийцу.
Она вздрогнула. Шарлотта знала, что ему постоянно угрожает опасность; его поведение говорило об этом. Шарлотта не могла успокоиться до тех пор, пока он не рассказал ей о полученном предупреждении.
- Ты должен срочно уехать, - заявила она. - Завтра... нет, сейчас. Не жди до утра.
- Кажется, ты спешишь избавиться от меня.
- Я боюсь за тебя, мой дорогой.
- Ты уверена, что не хочешь поскорей встретиться с другим любовником? - спросил он легкомысленным тоном.
Гиз запел популярную песенку: "Моя маленькая роза, разлука изменила твои чувства".
Но Шарлотта беззвучно заплакала.
- Ты должен уехать, - сказала она. - Должен.
Желая успокоить ее, он ответил:
- Не бойся, моя любимая. Я могу постоять за себя. Я уеду завтра, чтобы ты не волновалась.
Но утром он передумал.
- Как я могу уехать? Я не знаю, когда увижу тебя снова.
- Для тебя опасен каждый час, проведенный в Блуа. Я знаю это. Отправляйся в Париж. Там ты будешь в безопасности.
- Что? - воскликнул он. - Я в Париже! Ты в Блуа! Какой в этом смысл?
Она была испугана. Она поняла, что он сознает опасность и наслаждается ею с бесстрашием сумасшедшего. Шарлотта хорошо знала Гиза, но никогда еще не видела его таким. Она чувствовала, что он хочет умереть.
Он посмотрел ей в глаза, и на его лице появилось насмешливое выражение. Он отдавал себе отчет в том, что выдал свои самые сокровенные мысли любившей его женщине. Теперь она знала, что величайший, по мнению многих, гражданин Франции боится жизни больше, чем смерти. То, к чему он всегда стремился, было почти в его руках, но он боялся сделать несколько последних шагов к цели. Он был наполовину эгоист, наполовину идеалист; две части его натуры конфликтовали между собой. Самый смелый человек Франции испытывал страх - страх перед платой за желанное величие. Он мог получить корону, лишь убив короля; генерал, устраивавший массовое истребление людей на поле боя, оставался в душе разборчивым аристократом и отвергал идею хладнокровного убийства одного никчемного человека.
Проделав определенный путь, он остановился перед убийством, которое должен был совершить; он не мог повернуть назад. Уйти от того, к чему его привели честолюбивые помыслы, можно было лишь одной дорогой. Ведущей к смерти.
Шарлотта посмотрела на него сквозь слезы.
- Ты уедешь? - спросила она. - Ты должен сегодня покинуть Блуа.
- Позже, - сказал он. - Позже.
Вечером Гиз сообщил ей:
- Я проведу здесь еще одну ночь и уеду завтра. Еще одну ночь о тобой и затем... я обещаю тебе, что уеду.
Шарлотта навсегда запомнила этот день. Они поужинали вместе; за время трапезы Гизу принесли пять записок с предостережениями. Герцог Эльбеф, кузен Гиза, попросил герцога принять его.
- Нельзя терять ни мгновения, - сказал Эльбеф. - Лошади приготовлены. Твои люди ждут. Если ты дорожишь жизнью, выезжай немедленно.
Шарлотта умоляюще взглянула на Генриха, но он не желал замечать выражение ее глаз.
- Если бы я увидел в окне смерть, я бы не стал убегать от нее через дверь, - заявил герцог.
- Это безумие, - сказал Эльбеф.
- Мой любимый, он прав, - промолвила Шарлотта. - Уезжай... уезжай сейчас. Не теряй ни минуты, умоляю тебя.
Он поцеловал ее руку.
- Моя дорогая, как ты можешь просить меня покинуть тебя? Эта просьба более жестока, чем нож убийцы.
- Сейчас не время для глупых любезностей, - сердито заявила она.
Гиз перевел взгляд с любовницы на кузена и ответил с глубоким чувством:
- Убегающий всегда проигрывает. Если необходимо отдать жизнь ради того, что мы посеяли, я сделаю это без сожаления.
- Ты обманываешь себя, - закричала Шарлотта. - Нет нужды жертвовать твоей жизнью.
- Если бы я располагал сотней жизней, - продолжил он так, словно она ничего не сказала, - я бы посвятил их сохранению католической веры во Франции и избавлению бедняков от страданий, заставляющих мое сердце обливаться кровью. Ложись спать, кузен. И дай нам сделать то же самое.
Эльбеф, в отчаянии пожав плечами, удалился.
- Ты не передумаешь? - спросила Шарлотта.
Он покачал головой.
- Довольно говорить о смерти. Пусть лучше нас окружают жизнь и любовь.
Но когда они легли в постель, к герцогу привели гонца, который получил указание как можно быстрее вручить письмо лично в руки Генриху де Гизу.
Герцог прочитал послание и сунул его под подушку.
- Очередное предупреждение? - испуганно спросила Шарлотта.
Он поцеловал ее, не став отвечать.
Утро выдалось мрачным, дождь хлестал в окна замка Блуа. Катрин, страдая от боли, лежала в постели. Король встал рано; срочные дела требовали его внимания. Гиз проспал до восьми часов. Подняв голову, он посмотрел на спящую любовницу.
Сегодня появятся новые предостережения; сегодня его будут просить уехать в Париж. Все его друзья будут молить об этом, и Шарлотта присоединится к ним.
Пожав плечами, он встал с кровати.
Гиз надел новый костюм из серого атласа, в котором он собирался пойти на утреннее заседание совета. Шарлотта, поглядев на герцога, попыталась отогнать свой страх. Сделать это утром пусть даже мрачного, пасмурного дня оказалось легче, чем вечером.
- Тебе нравится? - спросил он, демонстрируя ей костюм; голос его звучал легкомысленно; Генрих пытался приободрить Шарлотту.
- Великолепно! Но он слишком светлый для такого темного дня, правда?
Генрих поцеловал ее.
- Шарлотта, я хочу обратиться к тебе с просьбой.
- Я с радостью сделаю все, что в моих силах.
- Тогда не проси меня уехать сегодня из Блуа.
- Но ты сказал, что уедешь сегодня.
- Ехать сквозь дождь, ночевать в каком-нибудь мрачном замке, когда я могу спать с тобой?
Она обняла его и улыбнулась, потому что ей было легко улыбаться при свете дня; глядя на Генриха, который обладал аристократической внешностью и был выше всех остальных мужчин, которых она видела, Шарлотта верила в его неуязвимость.
Он опаздывал на заседание. Шагая по коридорам, он ощущал дыхание Судьбы, притаившейся где-то рядом. Генриха охватил легкий озноб, но он не желал признавался себе в том, что ему страшно. Прохладное утро, подумал он.