Салли Беделл Смит
Королева
Посвящается Стивену
Достоинство и ум ее мы чтим,
Величья свет, улыбку для друзей –
И скоро шумом радостным людским
Британия восславит Юбилей.
Но четких фраз спокоен мерный ход,
И новый образ вдруг на ум пришел:
Фигурка одинокая вперед
Шагает бодро сквозь олений дол.
Привычен взгляд, и все открыто ей:
И трещины ворот, и ветхость стен…
Полна хлопот свобода королей –
За всех один в ответе Суверен [1] .
Из “Открытия парламента”. Мэри Вильсон, супруга премьер-министра Гарольда Вильсона (1964–1970, 1974–1976)
Американский историк и журналистка Салли Беделл Смит – автор ставших бестселлерами биографий принцессы Уэльской Дианы, Джона и Жаклин Кеннеди, Билла и Хиллари Клинтон. Работала репортером по новостям культуры в «Time» и «New York Times», с 1996 года – редактор журнала «Vanity Fair», награждена Sigma Delta Chi Award.
www.sallybedellsmith.com“Смех как будто переполняет ее изнутри. Она смеется всем лицом”.
Королева Елизавета II и принц Филипп, герцог Эдинбургский, в Нью-Брансуике, Канада, на праздновании Золотого юбилея своего царствования. Октябрь 2002 года. Norm Betts/Rex USA
Предисловие
После церемонии венчания 29 апреля 2011 года сияющие молодожены принц Уильям и Кэтрин Миддлтон, прежде чем направиться к выходу из Вестминстерского аббатства, подошли засвидетельствовать почтение бабушке и деду Уильяма – королеве Елизавете II и принцу Филиппу. Чествуя новобрачных, многие отмечали решимость молодого принца жениться на своей возлюбленной, несмотря на ее “простое” – не августейшее и не аристократическое – происхождение. Невеста присела в глубоком реверансе, жених склонил голову перед королевой, прямую спину которой не согнули восемьдесят пять прожитых лет. Ее величество выразила благосклонность едва заметным кивком.
Семьдесят два года назад королеве пришлось так же, как и принцу Уильяму, самостоятельно распорядиться своей личной жизнью. Ей было всего тринадцать, когда она влюбилась с первой же встречи (1) [2] в восемнадцатилетнего греческого принца Филиппа, невероятно красивого, но бедного офицера, проходившего подготовку в британских ВМС. Восемь лет спустя под этими же готическими сводами Вестминстерского аббатства состоялась их свадьба. Совсем юной девушкой Лилибет, как ее тогда звали, приняла свое самое важное самостоятельное решение, поступив наперекор матери, прочившей дочери в мужья титулованного английского аристократа. “Она больше ни на кого и не смотрела” (2), – вспоминает кузина Елизаветы Маргарет Роудз.
Елизавета, тогда еще принцесса, проявила железную твердость – и необыкновенный для такой юной барышни характер. Однако это не единственная поразительная черта августейшей особы, которая уже шестьдесят лет царствует над Соединенным Королевством Англии, Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии, а также пятнадцатью другими землями и четырнадцатью территориями в разных частях света. Королевская роль непостижима: это Богом данное наследственное главенство над мультикультурным, многоконфессиональным государством, разительно отличающимся от той однородной страны, которой тысячу лет правили британские монархи до Елизаветы. Монаршая жизнь строго регламентирована, начало этому круговороту повторяющихся из года в год мероприятий было положено еще во времена королевы Виктории. Елизавета II пользуется беспрецедентной мировой известностью, держит рекорд пребывания на посту главы государства и производит впечатление знакомой, предсказуемой и непоколебимо верной своему долгу.
Всю свою эпохальную жизнь королева играет доставшуюся ей роль с великим актерским талантом – она единственная, для кого весь мир действительно театр. На глазах миллиардов она превращалась из прекрасной инженю в деловую женщину и работающую мать, а затем в мудрую бабушку. Ей было двадцать восемь, и она царствовала уже три года, когда ее первый личный секретарь сэр Алан Ласселл отметил: “Люди еще не скоро осознают, насколько она умна… Но рано или поздно это признает весь народ” (3). И тем не менее большей частью этот глубокий ум, индивидуальность, юмор остаются в тени. За фасадом загадочной, исполненной достоинства королевской особы скрывается совершенно неизученный человек.
“В домашнем общении она оказалась совсем другой, – свидетельствует Говард Морган, художник, писавший портрет королевы в 1980-х. – Она тараторит, как итальянка, жестикулирует. Она невероятно экспрессивна” (4). Редко демонстрируя бурную жизнерадостность на публике, королева щедро делится ею с друзьями и родными – распевая песни с деревянного ящика на Гебридских островах, пуская мыльные пузыри на праздновании дня рождения в Лондонском аквариуме, подскакивая к шведскому столу, чтобы наполнить тарелку для американского художника Джорджа “Фролика” Уэймота в столовой Виндзорского замка. “Она складывала грязные тарелки стопкой! – вспоминает Уэймот. – А нас в детстве за это ругали” (5).