VIII
Гонец с заставы был мгновенно представлен перед очами королевы и министров, что по такому случаю спешно собрались в тронном зале. Выслушав вести, что велел передать капитан Магну, гонца отпустили. Атмосфера в зале после его слов повисла тягостная, полная тревожного ожидания. Послышался несмелый шепоток. Он как ветер пронесся по рядам министров, донося до ушей королевы лишь обрывки фраз. Но и этого хватило, чтобы обеспокоиться. Флориана все также, молча, сидела на троне, устремив задумчивый взгляд в одну точку.
- Ваше Величество, - нарушил молчание один из министров, - Ситуация накаляется. Северная застава перестает быть безопасной.
- Не означает ли это, что мир вскоре будет нарушена и мы на пороге..., - подхватил другой министр, но осекся, не закончив фразу.
Они первыми нарушили сковавшие всех тишину и волнение, высказали тревожные, почти пугающие мысли, овладевшие всеми в зале после сообщения гонца.
- У нас нет четких сведений и явных доказательств того, что правитель Алиора замыслил нарушить мирный договор между нашими странами, что был заключен двенадцать лет назад, - ответила Флориана, аккуратно подбирая слова.
- Насколько я знаю капитана Магну Ургея, он никогда не стал бы слать нам тревожные вести, если бы у него не было на то достаточных оснований, - высказал свое мнение Итир, главнокомандующий финейской армией, что также был приглашен на собрание, - Он также как и я бывалый воин, прошедший войну.
- Я знаю и уважаю это, - Флориана слегка склонила голову, глядя на своего главнокомандующего, - Я понимаю, что капитан Ургей не стал бы беспокоить нас, тем более перед предстоящим мероприятием и сеять страх и панику без достаточных на то оснований. Но поймите, мы не можем представить их в качестве убедительных доказательств Алиору.
Вновь по залу прошелестели шепотки, взволнованные, испуганные, ожесточенно спорящие люди делились мнениями.
- Но, прежде всего, встает вопрос. Почему? - сказала Флориана.
- Это риторический вопрос, - грустным голосом, в котором сквозила только усталость, сказал Лестор, - Целью Алиора всегда были отданные Финеи после масштабной войны много поколений назад земли, но не только. Было причиной и то, что мы якобы подсылали наемников к правящей семье или оскорбляли царствующий дом. Причины были разными, но никто никогда не знал истинных мотивов алиорцев. Его правители отличаются жадностью и завистью. Финея вызывает у них именно эти два чувства. И даже если бы вдруг, по какой-то причине земли, на которые они претендуют, были бы им возвращены, они посчитали бы это лишь началом. И потом потребовали бы больше. И не остановились бы пока Финея, как государство не перестала существовать.
В зале вновь повисла тишина. Слова первого министра заставили всех крепко задуматься. Они были похожи на правду и находили отклик на страницах истории.
Финея и Алиор издавна были непримиримыми врагами. Никто точно не помнил, из-за чего началась эта вражда, и ее истинная причина, никем не подмеченная, уже давно канула в небытие. Но все помнили первую вспыхнувшую и разлетевшуюся кровавыми брызгами войну, в которой первый удар нанес Алиор. И тогда и ныне. Именно он всякий раз нарушал мирный договор, развязывая новую бойню или краткую, но не менее жестокую и щедрую на дары для смерти стычку. После чего вновь заключался шаткий мирный договор, нарушение которого непременно следовала через какое-то время. И так повторялось вновь и вновь. Это была игра в ничью. Никто никогда не одерживал верх. А может просто не доходило до этого. Самым кровавым и длительным походом все же был первый. Историки не пожалели красок ужаса и отчаяния, чтобы расписать эти кошмарные для Финеи и Алиора дни, щедро и безжалостно сдобрив их нотками разрушения, ярости и агонии.
Флориана досконально изучала историю. Это был один из самых важных уроков для будущей правительницы. И потому она знала и про эти войны. Мешая омерзение и горечь, она изучала страницы, погружаясь в историю. За каждым словом, за каждой цифрой скрывался обагренный кровью, умерший ни за что человек. Ей мерещились адские картинки: горящие жилища, полуразловшиеся грязные, обугленные тела мужчин, женщина и детей, оборванные сироты, что жались к истлевшим домам, не желая вспоминать, что такое надежда. Ее затопили вопли боли и мольбы о пощаде. Впечатленная Флориана не могла после этого спать, есть, лишь плакала, жалея тех, кто уже давно умер за чужие честолюбивые мечты и эгоистичные притязания. Видело солнце, как ей хотелось захлопнуть книгу или просто пролистнуть эти страницы, не давая рваться сердцу. Но она не могла оторваться. Она читала и читала, впитывая в себя знания об этом, откладывая их в голове. Ведь в дикой пляске смерти есть нечто завораживающее.