Максимилиан I, император, правивший с 1493 по 1519 год, был первым святым римским императором, не коронованным папой, так же не был коронован его внук, наш император Карл V. Император Карл был коронован в соборе в Аахене. Поскольку папа Лев X не утвердил его, он был коронован архиепископом Кельнским 23 октября 1520 года.
Прочитав эссе Кати о Римской империи, аббатиса сказала: „Кати, ты хорошо поработала. Я так довольна тобой, что решила сегодня же закончить твое наказание“.
Кати улыбнулась и, не удержавшись, произнесла: „Мне показалось, когда я подбирала материал, что папа постепенно теряет свою власть. Он не короновал ни одного из наших последних двух императоров. Возможно, Бог хочет открыть нам новую истину“. Когда она закончила, ее темно-синие глаза сияли.
Аббатиса нахмурилась. „Сестра Катерина, — гневно заметила она, — ты, как всегда, упряма. Ты — копия своей матери! Я думаю, тебе будет полезно побывать на воздухе. Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня ты работала в поле“.
Кати давно мечтала о такой работе. Для нее не было ничего приятней, чем работа с землей, возможность брать ее в руки и смотреть, как зреет урожай. Но, не желая выдать тете свою радость, она промолчала.
Устав от работы в поле, Кати не могла заснуть. Она ворочалась с боку на бок, ее преследовал один и тот же вопрос: правильно ли я поступаю? Конечно, она устала от дисциплины, бесконечного распорядка звонков, месс, постов, повторения одних и тех же молитв, поклонения реликвиям — и почтения к декретам папы вместо уважения к авторитету Библии.
Чувствуя на себе тяжкое бремя, она преклонила колени и стала молиться.
„Имею ли я право нарушить обеты?“ — спрашивала она. Не получая ответа, она молилась об учении Лютера, о том, что „праведный верою жив будет“. Продолжая молиться, она обрела уверенность в том, что в этом вопросе учитель из Виттенберга был прав. На самом деле она убедилась в этом на собственном опыте. Она вспомнила случай, когда тайком от всех искала Божьего прощения за прегрешение и принимала Божьи обещания на веру. В каждом случае чувство глубокого умиротворения убеждало ее в том, что все грехи прощены и Христос обитает в ней.
Она все еще раздумывала над тем, будет ли угоден Господу ее побег, когда глубокий сон сморил ее. На следующее утро она проснулась рано и встала на колени у кровати, чтобы помолиться перед началом обычного распорядка дня.
Кати была занята прополкой капусты, когда появилась Аве.
„У меня хорошие известия“, — сказала она.
„Да?“
Внимательно осмотревшись, чтобы убедиться в том, что их никто не подслушивает, она сказала: „Я получила ответ от доктора Лютера“.
Оперевшись на мотыгу, Кати спросила: „И что он написал тебе?“
„Он написал, что поможет всем нам сбежать, что он свяжется с Леонардом Коппе“.
„Как ты думаешь, сколько человек хочет бежать?“ „Около дюжины“.
Кати в задумчивости стала окапывать капусту и выдернула два-три сорняка. „Я уже говорила тебе, что не знаю точно, хочу ли я бежать. Я все еще думаю об этих обетах…“
„Пусть это не волнует тебя. Коппе дал мне трактат доктора Лютера о браке“.
Она еще раз оглянулась, чтобы не было подглядывающих и подслушивающих, затем вытащила из корзины с овощами свернутый трактат и начала читать:
Поскольку слово Бога, который создал вас и сказал: „Плодитесь и размножайтесь“, пребывает в вас и правит вами…
Не обманывайтесь на этот счет, даже если вы должны дать десять клятв, обетов и нерушимых обещаний. Вы не можете твердо обещать, что перестанете быть мужчиной или женщиной (если бы вы должны были дать такое обещание, это было бы глупостью и не имело бы смысла, поскольку вы не можете изменить себя и перестать быть собой), поэтому вы не можете обещать, что вы не будете плодиться и размножаться… Если бы вы собирались дать такое обещание, это опять-таки было бы глупостью, потому что плодиться и размножаться — значит выполнять повеления Бога.[6]
„Звучит весьма убедительно“.
„Да, но это не все. Слушай!“ Аве продолжала читать, подчеркивая каждое слово:
Ни один обет юноши или девушки не имеет ценности перед Богом, кроме трех исключений, принятых самим Богом. Таким образом, священники, монахи и монахини обязаны отказываться от своих обетов, если они чувствуют, что Бог велит им плодиться и размножаться и это повеление действует в них со всей силой…[7]