„Меня зовут Иероним Баумгартнер, — ответил молодой человек, пожав руку Цвиллинга. — Вы должны вспомнить меня. Я учился здесь в школе с 1518 по 1521 год“.
Цвиллинг внимательно взглянул на него. Затем его лицо просветлело. „Ну конечно. Вы из Нюрнберга и из знатной семьи. Так?“
„Да. Но теперь, отец Цвиллинг, вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам?“
„Как вам угодно. Но я не отец Цвиллинг“.
„Извините, я пошутил“.
Когда молодые дамы следовали за мужчинами вдоль Коллегиен Гассе — это немецкое название улицы, девять пар глаз изучали Иеронима. Им всем хотелось обсудить этого странного молодого человека, но они боялись, что их услышат. Кати особенно заинтересовал его темный берет, настолько свободный, что он почти скрывал хорошо подстриженные волосы, прикрывавшие уши.
На рынке, пройдя полгорода, Цвиллинг остановился. „Коллегиен Гассе заканчивается здесь, — объяснил он. — Отсюда до западной стены идет улица, которая называется Шлосс Гассе. А теперь посмотрите на север, — указал он, вытянув руку. — Здание с двумя шпилями, которое вы видите — есть еще и третий, но отсюда его не видно, и есть та самая городская церковь. Иоханнес Бугенхаген ее пастор. Он хороший друг доктора Лютера — он перевел его Новый Завет на народный немецкий…“
„А вот в эту церковь ходит доктор Лютер“, — вмешался Иероним.
„Бугенхаген хороший проповедник, — продолжал Цвиллинг. — Однако он слишком долго говорит. Как-то раз один человек вернулся со службы и обнаружил, что обед готов лишь наполовину. „В чем дело?“ — пожаловался он. „Я думала, что будет проповедовать Бугенхаген, поэтому не рассчитала время. Наверное, сегодня был другой проповедник?“. „Да, — сказал он. — Сегодня проповедовал доктор Лютер, а этот знает, когда остановиться!“
„О Бугенхагене можно еще добавить, что он первый монах в Виттенберге, который вступил в брак, — добавил Иероним. — Поступив так, он основал лютеранский приход. Ходят слухи, что он ухаживал за одной женщиной, а женился на другой“.
„Прежде чем мы пойдем дальше, — сказал Цвиллинг, и нотка раздражения послышалась в его голосе, — я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на эти башни. На главных башнях три колокола: большой, средний и малый. Большой колокол звонит только в особых случаях, таких, как похороны хорошо известного человека. Он звонит еще тогда, когда человеку вручают диплом магистра. В 1519 году он звонил, чтобы отпраздновать докторат Лютера. Маленький колокол на башне призывает детей на занятия. Ну а теперь давайте направимся к церкви“.
В восточном конце Шлосс Гассе группа наткнулась на замок — большое пятиугольное каменное здание с просторным внутренним двором. Замковая церковь возвышалась в его юго-западной части.
Повернувшись к церковной двери, Цвиллинг сказал: „Эти здания появились около века тому назад. Затем, когда избиратель Фридрих Мудрый пришел к власти, он их полностью перестроил. Он свободно тратил деньги, но мы все довольны результатом. Эта замковая церковь часто используется университетом для вручения дипломов и других мероприятий.
Теперь посмотрите на дверь. Она часто служила доской объявлений. Все виды извещений вешались на нее“. Он прикоснулся к одному объявлению. „Вот объявление о том, что Меланхтон не будет проводить четырехчасовое занятие в понедельник. Как-то раз доктор Лютер совершенно вышел из себя, видя, как Тетцель продает индульгенции. Тогда он прибил 95 тезисов против них и других проблем в церкви, и они остались на этой двери.
Каждый тезис — предложение для спора, — был написан сильным языком, которым часто пользуется доктор Лютер. Он повесил их здесь потому, что хотел обсудить каждый пункт с хорошо подготовленным оппонентом. Он не мог себе представить, что этот поступок взорвет целый мир.
Случилось так, что доктор Лютер прибил свои тезисы к двери в очень важный день. 1 ноября 1517 года был праздником Всех Святых. Это особый день, особенно здесь, в Виттенберге, потому что в этот день Фридрих Мудрый всегда выставляет свою огромную коллекцию реликвий.
Мартин Лютер подготовил свой документ к 31 октября, кануну дня Всех Святых. В тот год Виттенберг был наводнен паломниками, которые пришли издалека, чтобы взглянуть на реликвии. Эти реликвии, собранные Фридрихом Мудрым, удивительны. Например, у него есть…“. Неожиданно он остановился и приложил палец к губам. „Я забыл, — вздохнул он. — Доктор Лютер велел мне не рассказывать вам об этом, поскольку он хотел сделать это сам. Иногда мой длинный язык доставляет мне кучу неприятностей! — Он взглянул на солнце. — Время действительно пролетело быстро. Как вы думаете, вы сможете самостоятельно вернуться в Черный монастырь?“