Утром и днем того знаменательного дня несколько католических делегатов потратили уйму времени, читая длинные речи о турецкой угрозе. Когда солнце стало садиться, наступило время чтения Исповеди. И тут уставший император заявил о том, что уже слишком поздно. Он также предложил, что вместо публичного чтения документ можно было передать ему для личного изучения!
Протестанты отклонили это предложение. Наш представитель даже напомнил Его Императорскому Величеству о том, что нам было обещано публичное чтение. После некоторых споров было решено, что Исповедь будет зачитана на следующий день, 25 июня. Но император и его друзья были полны решимости! Не имея возможности предотвратить публичное чтение, они изменили место и перенесли чтение из городского зала, где было достаточно места, в маленький нижний кабинет епископального дворца, где было не более двухсот мест. Кати, Сатана — мудрый стратег!
Император вошел в кабинет в три часа пополудни. В последний момент брат императора, Фердинанд, предложил, что поскольку присутствовали делегаты из других стран, Исповедь следует читать по-латыни. Протестанты возражали. Они настаивали на том, что поскольку мы находимся в Германии, то исповедь должна быть представлена по-немецки.
Все места в зале были заняты, и огромные толпы собрались в коридорах и во дворе. Когда доктор Бейер выступил вперед для того, чтобы прочитать рукопись, все протестантские делегаты встали, чтобы выразить свое уважение“. Глаза Лютера затуманились.
„Моя Кати, как бы я хотел быть там!“
„Чтение Аугсбургской Исповеди[26] потребовало целых два часа. И когда доктор Бейер читал ее, его громоподобный голос был отчетливо слышен во всех уголках, и даже на улице люди слышали каждое слово“.
„А что делал император во время чтения?“ — спросила Кати.
„Рассказывают разное. Один делегат сказал, что тот уснул, другой настаивал на том, что он заметил: „Мне бы хотелось, чтобы это учение было проповедано по всему миру“. Карл V, конечно же, плохо знает немецкий, и он попросил своего секретаря перевести латинский вариант на французский, так чтобы он мог изучить его отдельно“.
„А император принял Исповедь?“
„Я думаю, что она произвела на него впечатление. Но его советники предложили написать на нее ответ. Ответ был составлен Иоанном Экком — 351 страница, — и был готов к представлению 8 июля. Этот документ — он был назван „Опровержение“ — настолько саркастичен, что мне говорили, будто Его Величество остался недоволен. Тем не менее его предки католики, сам он католик, его подданные католики, советники тоже католики, и для того, чтобы отразить турков, ему нужна поддержка папы Клемента VII“.
„Ну и что?“ Магдалена заплакала. Кати нежно перенесла ее к себе на колени.
„Император настаивал на следующем“. Лютер достал из кармана лист бумаги и начал читать:
Таким образом Его Императорское Величество во имя блага и процветания Святой Империи, во имя восстановления мира и единства и для того, чтобы показать снисходительность и особую милость Его Величетва, даровал избирателю Саксонии, пяти княжествам и шести городам время милости, начиная с сего дня до 15 апреля следующего года, за которое они могут решить, исповедать или нет учение вместе с христианской Церковью, Его Святейшеством папой, Его Императорским Величеством, другими избирателями и вельможами Святой Римской Империи, другими христианскими правителями и оказавший фундаментальное влияние на все евангелическое христианство членами вселенского христианства, пока не будет созван общий совет.
Слушая все это, Кати нервно сжала руки. „Этот документ — настоящий ультиматум“, — сказала она в тот момент, когда Лютер закончил чтение.
„Правильно“.
„А что будет, если ты и другие евангелисты не подчинятся?“ „Начнется гражданская война, и если мы потерпим поражение, то многие из нас сгорят на костре. Георг уже заранее облизывается!“
Кати вытаращила глаза. Начиная с октября, она считала месяцы по пальцам. „Это значит, что осталось лишь семь месяцев, за время которых ты можешь подчиниться“.
„Правильно. Против нас выступят огромные силы. Представь себе несколько протестантов в Германии, Голландии и Дании да еще в нескольких местах против Римской Империи! Такое соревнование невозможно. Наше единственное прибежище — Бог“.
„А чем все вы занимаетесь теперь?“
„Меланхтон пишет книгу, направленную против „Опровержения“. Он назвал ее „Оправдание“.
26
Аугсбургская Конфессия — это краеугольный камень лютеранского учения, оказавший фундаментальное влияние на все евангелическое христианство.