„Как вы думаете, когда мне нужно ехать?“
„Самое позднее — завтра утром“.
„Завтра?“ — она задохнулась.
„Да, завтра“.
„Но…“, — у Кати пересохло в горле.
„Фрау Лютер, вы не должны медлить. Бог вверил вам детей, доктора. Вы должны защитить их!“
Собрав детей, Кати сказала: „Завтра мы уезжаем в Магдебург. Соберите все необходимое и упакуйте вещи. У нас мало места, поэтому возьмите только самое нужное. Пока вы занимаетесь этим, я найму телегу“.
Было трудно найти телегу и кучера. Но Кати удалось это и, предложив ему двойную плату, она добилась его согласия, и он обещал увезти их на следующий день в девять. „Вы должны быть готовы вовремя, — сказал им свирепого вида человек. — Отсюда до Магдебурга почти пятьдесят миль. Дороги будут забиты беженцами, и мне не удастся сменить лошадей. Не опаздывайте ни на минуту. Ни на одну!"
Кати соображала быстро, поэтому она направилась к Хельмуту Шмидту. „Мы уезжаем завтра, и мне нужно взять с собой запас провизии“, — объяснила она широкоплечему человеку. Пока он занимался этим, она спросила: „А вы с семьей уезжаете?“
„Нет, фрау Лютер, я не могу уехать. Избирателю нужна моя помощь, и я отправляюсь на фронт“. Он показал на ружье.
„Как ваши близнецы?“
„Все хорошо. Иоанну и Петеру в следующем месяце исполнится год“.
„Они хорошие мальчики. Доктор говорил мне, что он с удовольствием крестил их. Он сказал, что они хорошие парни и понадеялся на то, что однажды они станут проповедниками Слова“.
Шмидт рассмеялся и почесал свою хорошо подстриженную остроконечную бородку. „Это бы угодило и мне, и их матери. Конечно, мы хотим, чтобы Бог поступил по-Своему“.
„А как ваша жена?“ Кати положила два гульдена на прилавок.
„Эстер не очень хорошо себя чувствует. Мы сменили много врачей. Помолитесь за нее. Она настаивает на том, чтобы остаться в городе“. Он покачал головой.
Обратившись к повару, Кати сказала: „Вот мясо. Приготовь достаточно еды для поездки. Магдебург далеко отсюда, и в пути у нас могут возникнуть трудности“. Затем она проскользнула в сад и срезала дюжину роз.
Склонившись над могилой Елизаветы и Магдалены, она положила на плиты розы. Сделав это, она вспомнила самые яркие моменты их жизни. Елизавету призвал Господь еще до того, как ей исполнилось восемь месяцев. А Магдалена пребывала с ними, пока ей не исполнилось четырнадцать. Кати до сих пор слышала, как ее муж с разбитым сердцем сказал плотнику, прибивавшему крышку ко гробу: „Убери молоток! В день Воскресения она воскреснет“.
От могил дочерей Кати отправилась к церкви замка и присела на ближайшую скамью к месту успокоения Лютера. Пока она думала и молилась, над ней нависла тень.
„Ах, пастор Бугенхаген!“ — воскликнула она. Затем, подняв на него взгляд, она добавила: „Завтра мы уезжаем в Магдебург, и я хотела воздать последние почести дорогому мужу. Как вы знаете, мы прожили вместе почти двадцать один год“.
„Фрау Лютер, вам очень повезло, — ответил Бугенхаген нежным шепотом. — Он сделал больше для того, чтобы изменить мир, чем любой человек за последнюю тысячу лет“.
„Пастор, как вы думаете, наш город сумеет устоять под натиском войск императора?“
„Если Шмалькальдская Лига не распадется, у нас есть шанс. По крайней мере мы хорошо укреплены“. Печальная улыбка осветила его лицо.
„Если Виттенберг падет, то как вы думаете, они осквернят останки доктора?“ Она изучала его лицо тревожным взглядом.
Бугенхаген покачал головой и задумчиво почесал щеки. „Надеюсь, что нет. Но герцог Альба исполнен ненависти. Если бы ему дали поступать по-своему, он убил бы каждого из нас. Но, фрау Лютер, Бог по-прежнему правит, и даже если они сожгут кости вашего мужа, это не повредит его душе, которая уже пребывает с Господом. Помните слова Павла: „Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем“.[35] Наша задача молиться“.
После того, как пастор ушел, Кати положила оставшиеся розы на могилу мужа. Затем, утерев слезы, она вышла через главный вход. Там она остановилась и еще раз посмотрела на место, куда Мартин прибил 95 тезисов. Пока ее глаза блуждали по различным бумагам, прибитым к двери, она попросила Господа помочь ей продолжить дело, которое начал муж.
Пока Кати с детьми ожидала прибытия телеги, к ней подбежал Лукас Кранах. „Я вижу, вы уезжаете“, — сказал известный художник и ее бывший хозяин.
„Да, избиратель посоветовал нам уехать в Магдебург, — ответила Кати. — А как вы, вы остаетесь здесь?“