Или нет? Сквозь шум ветра, свистящего в щелях, Эстрилу почудился странный звук — как будто где-то под землей играют на барабанах. Но тут Шайса подняла на него глаза. Она вся дрожала, но улыбнулась ему посиневшими губами.
— Обними меня!
Эстрил быстро сорвал с нее мокрый плащ и прижал к себе, стараясь согреть своим теплом. Он нежно целовал царапину у нее на лбу, растирал ледяные руки и плечи.
— Все, моя красавица, теперь все будет хорошо! Кончится шторм, и мы уплывем отсюда… И скоро будем на Аникодоре. Ты станешь королевой Риррел — как я тебе обещал. И никому из людей не придется больше совершать такие опасные путешествия по морю…
Он говорил что-то еще, рисуя счастливые картины будущего. Шайса слушала его, как завороженная, и он сам начинал верить в свои слова. Девушка наконец согрелась в его руках и перестала дрожать. «И все-таки, — подумал Эстрил, — мы с Шайсой живы. Она рядом. А значит, бояться нечего». И, слушая ровное дыхание Шайсы, чувствуя, как в безветренном укрытии накатывает блаженное тепло, он задремал.
Его разбудил все тот же барабанный бой, который слышался теперь почти у входа в грот. Проснулся не только он: и Шайса, и Иелкон с Гермилом — все повскакали на ноги.
— Не нравятся мне такие звуки, — заявил Иелкон. — Давайте-ка поищем другое место для отдыха.
Они поспешно покинули свое укрытие.
Погода изменилась. Ветер разгонял остатки облаков, а по морю бежали маленькие, безобидные барашки. Вдалеке на берегу высилось что-то темное.
— Куот! — крикнул Иелкон и поспешил к судну. Остальные бросились за ним.
Эстрил бежал последним и слышал навязчивый и тревожный бой барабанов, доносившийся из пещеры, которая послужила им убежищем. Вдруг позади себя он услышал мягкий шорох гальки. Молодой человек обернулся на бегу. Приготовившись к новому прыжку, стояло двуногое создание с полосатой оскаленной мордой, угрожающе выставив вперед лапы с острыми когтями. Двое таких же существ крались на четвереньках по скалам.
— Оборотни!
Если до сих пор идея Иелкона выйти в море и продолжить путь к Аникодору на остатках разбитого куота казалась бредовой, то теперь это был единственный шанс спастись. Двуногие хищники прыгали со скал, пускаясь в погоню за путешественниками. Их было несколько десятков, а нараставший барабанный бой говорил о том, что их еще больше.
Растянувшись цепью, путешественники бежали по берегу. Шайса начала отставать, и Эстрил, преодолевая страх, останавливался, чтобы подождать ее. Он видел, что Гермил уже сталкивает в воду обломки «Бурреты». Видимо, ему удалось достаточно быстро прочесть заклинания, потому что жалкое подобие лодки не тонуло, а напротив, готово было отплыть от берега. Иелкон тоже запрыгнул в нее и замахал Эстрилу. Шайса напрягала последние силы. Эстрил схватил девушку за руку и потащил к морю.
Сразу несколько оборотней загородили им путь. Они переговаривались на лающем наречии, а кроме когтей были вооружены короткими кривыми мечами. Один из них, громко сказав что-то, мягким прыжком приблизился к Шайсе и схватил ее за волосы. Ударом в лицо Эстрил оттолкнул оборотня, заслоняя девушку собой. На него бросились сразу пятеро. Одного он тут же убил, резко выхватив нож; остальные, жалобно перелаиваясь, окружали его, но нападать не рисковали.
— Шайса, беги сюда! — раздался крик Иелкона. Они с Гермилом уже отплывали.
— Беги, Шайса! — прорычал Эстрил, отбивая очередной натиск оборотней.
Один из них вдруг ловко прыгнул ему на спину, впиваясь когтями в шею. Воспользовавшись этим, остальные трое бросились на Эстрила, повалив его на землю. Молодой человек увидел, как целая толпа этих существ бежит к нему и Шайсе, не решающейся тронуться с места. Укус за руку заставил Эстрила уронить нож. Не желая сдаваться, молодой человек пытался руками отстранить от себя страшную оскаленную пасть. И вдруг то, что он считал мордой, слетело с головы существа, и перед ним оказалось человеческое лицо — с раскосыми, темными, подведенными краской глазами, курчавыми волосами, заплетенными в множество косичек, и смуглой кожей. Итак, жители Ошка не были оборотнями. Но они считали себя детьми тигров и леопардов и потому носили маски, сделанные из их шкур.
Кривой меч уперся в грудь Эстрилу. Человек-тигр оскалился. Его настоящие зубы были не хуже звериных — острые и длинные желтые клыки. Казалось, он вот-вот вопьется в глотку своей жертве, пока остальные наваливаются сверху, чтобы та не смогла пошевелиться.
И вдруг глаза дикаря помутнели, и он упал лицом вниз рядом с Эстрилом. Остальные дикари жалобно взвыли. Шайса, про которую они, увлеченные борьбой, забыли, тяжело дыша, выронила из рук окровавленный камень.