Итак, я была пленницей, которую охраняли, и убежать мне вряд ли удастся. Но собственная участь занимала меня гораздо меньше, чем судьба Эстрила. Я помнила, что мы с ним мчались по берегу — подумать только, вся наша любовь была сплошным бегом! Толпы дикарей напали на него, он храбро сражался с ними… Одного я ударила камнем. Что потом? Неужели они убили его? От ужаса у меня на лбу выступил холодный пот. Я снова бросилась к дверям, намереваясь любой ценой добиться от дикарей ответа. Но снова кривые мечи едва не прикоснулись к моей груди, а недобрые глаза в прорезях маски заставили попятиться.
Я металась по хижине, как зверь в ловушке. Рана продолжала болеть, я хотела есть и пить, но неизвестность мучила еще сильнее. Если с Эстрилом случилось что-то ужасное, я умру! Я не смогу вынести боль потери второй раз… Если туземцы и в самом деле людоеды, то пусть нас сварят в одном котле, чтобы я увидела его еще раз перед смертью! От мысли о котле с кипящей водой я вся похолодела. Я вспомнила все, что читала о дикарских обычаях. Об Ошке в храме Келлион ничего не знали, но зато про дикие племена, населяющие джунгли юго-восточного Иссэро в книгах были написаны страшные вещи. Картины ужасных пыток прошли перед моими глазами. В отчаянии я стала искать что-нибудь, могущее послужить оружием, но, конечно, ничего не нашла. Тогда я разворошила солому на полу и стала ногтями рыть подкоп. По крайней мере, эта тяжелая работа не позволяла жутким мыслям сводить меня с ума. Но твердая земля, прошитая корнями трав, не поддавалась моим слабым рукам. Когда начало темнеть, я выскребла пещерку, куда едва бы спряталась мышь.
Плетеная дверь распахнулась. Я ждала этого каждое мгновение, но все равно сердце заколотилось от страха. Быстро заслонив собой «подкоп», я стряхнула с рук землю. Но вошедшие дикари не обратили внимания на мои приготовления к побегу. Один из них ловко, словно он был на охоте, набросил мне на шею аркан и потащил за собой. Едва я попробовала упереться, веревка начала меня душить, так что пришлось подчиниться.
Из леса доносился рокочущий бой барабанов. Каменная тропа привела на поляну, посреди которой была вытоптана четырехугольная площадка, освещенная факелами. Барабаны стояли в углах; четыре совершенно голых туземца, причудливо раскрашенные белой, красной и черной краской, выбивали на них тревожную дробь. Под эти звуки вокруг поляны кружилась толпа туземцев в звериных шкурах и масках. Из-за их спин я не сразу разглядела, что посредине площадки в землю было врыто четыре столба высотой примерно в человеческий рост.
Эстрил! Мой возлюбленный, мой мужчина был привязан к одному из них. Увидев меня, он закричал, и я рванулась к нему, но жесткая петля аркана туго затянулась на моей шее. У другого столба стоял, покорно опустив голову, один из туземцев. А у третьего я узнала Иелкона. Откуда он здесь взялся? Я хорошо помнила, что он уже плыл на куоте, когда дикари схватили нас с Эстрилом на берегу. Неужели жрец оказался таким верным товарищем, что не смог бросить нас в беде? Я подумала, что была несправедлива, относясь к коротышке с неприязнью. Ведь и раньше, когда в дебрях Ловижа на нас напала змея, он не бросил меня в болоте… Заметив мой взгляд, Иелкон состроил туземцам ужасную рожу и метко плюнул прямо в середину площадки. В ответ на это дикари яростно взвыли и затрясли кулаками над головой.
Меня потащили к четвертому столбу. Вдруг из толпы туземцев выскочил один — молодой, без маски, довольно красивый, несмотря на узкие глаза, жирно подведенные сажей, и нелепо торчащие в разные стороны жесткие косички волос. Пролаяв что-то на своем языке, он схватил меня в охапку, норовя пощупать грудь. Я стала вырываться, стараясь не смотреть, как связанный Эстрил тщетно бьется у столба. Дикари, которые тащили меня на веревке, опешили, переглядываясь и явно не зная, что делать. Тут к молодому подошел высокий пожилой мужчина — судя по величественной осанке и по роскошной шкуре тигра, ниспадавшей с его плеч на манер королевской мантии, вождь племени. Он что-то сурово сказал молодому, тот капризно отвечал, не выпуская меня из рук. Пока они спорили, две женщины-дикарки, одна постарше, другая совсем молодая, с голеньким грудным младенцем на руках, подбежали к нам, громко крича и размахивая руками. Старшая состроила отвратительную гримасу, грозя мне кулаком, а молодая, с подскоком наступая на обоих мужчин, заливалась слезами. Стражники застыли с открытыми ртами. Аркан ослаб. Воспользовавшись суматохой, я выкрутилась из рук дикарей и со всех ног бросилась к Эстрилу.