В любом случае теперь уже было поздно что-то менять; портреты отправят королю Генриху сегодня, и вскоре они узнают, которой из них суждено носить корону Англии.
Вильгельму, казалось, было все равно, которую из его сестер выберет король, если тот решился-таки взять одну из них в жены. Анна понимала, что по большому счету нет никакой разницы, имя какой принцессы впишут в брачный договор; целью стремлений обеих сторон являлся этот союз сам по себе.
— Его величество был очарован портретом леди Анны, — сияя улыбкой, сообщил доктор Уоттон, — и сразу заявил, что хочет жениться именно на ней. — Посланник поклонился Анне так почтительно, будто она уже была королевой.
Сцена эта происходила в кабинете Вильгельма, куда его сестры спешно явились по требованию Уоттона.
Обрадованная, что выбор пал на нее, но не вполне уверенная в своих чувствах касательно ставшего почти решенным брака, Анна улыбнулась послу.
— Король оказывает мне высочайшую честь, — сказала она, взглянув на Эмили, которая наверняка чувствовала себя уязвленной тем, что выбор пал не на нее, но хорошо это скрывала.
— Его величество с нетерпением ждет вашего прибытия в Англию, — сказал ей доктор Уоттон. — Уже наступил сентябрь. — Он повернулся к Вильгельму. — Вы готовы заключить контракт, сир?
— Конечно готов, доктор Уоттон, — с ликующим видом ответил тот.
Анна смотрела с помоста, как ее брат подписывает брачный договор: Вильгельм размашисто поставил подпись на глазах у всего двора. Потом, по его кивку, она встала, чувствуя на себе выжидательные взгляды всех, кто был в зале. Анна боялась этого момента, никогда прежде ей не приходилось выступать перед людьми, но было понятно: нужно привыкать, ведь у королевы Англии будет много публичных обязанностей. Анна набрала в грудь воздуха:
— Я хочу выразить сердечную благодарность его милости, моему брату, и людям Клеве за то, что выбрали меня для брачного союза, лучше которого я не могу и желать.
Ну вот, дело сделано, все, как просил Вильгельм, и голос ее ни разу не дрогнул. Анна сделала реверанс и села. Мать одобрительно смотрела на нее.
Вильгельм занял место рядом с ней, опустившись в огромное кресло, и подозвал своих послов. Им предстояло обсудить множество деталей контракта: приданое, которое Анна привезет с собой; содержание, которое выделит ей король Генрих; состав ее двора и как она доберется до Англии.
Обязанности посла Вильгельм возложил на доктора Олислегера; ему-то и был передан список поручений.
— Скажите его величеству о моем желании, чтобы он вел переговоры с вами, как со мной, если бы я присутствовал там лично. Да поможет вам Бог.
В тот вечер Анна попросила, чтобы матушка Лёве прислуживала ей в спальне.
— Кое-что сильно меня тревожит, — призналась она, стоя у окна и вглядываясь в ночь. — Скоро я уеду в Англию. И как буду тогда узнавать о житье малыша Иоганна в Золингене?
— Так же, как и сейчас, — заверила ее няня, — хотя новостей придется ждать чуть дольше. Ваша достопочтенная матушка уже сказала мне, что я отправлюсь с вами. Фрау Шмидт обещала по-прежнему сообщать мне о том, как идут дела у Иоганна.
Анна вздохнула с облегчением, но разум ее все равно не успокоился.
— Мы должны соблюдать осторожность. Риск теперь будет гораздо больше. Король считает меня девственницей. Что он со мной сделает, если узнает? Это не дает мне покоя.
Матушка Лёве положила руку ей на плечо, чтобы успокоить:
— Прошло восемь лет, Liebling, и за это время никто ничего не узнал. Мы были осторожны и предусмотрительны, будем поступать так и дальше. Если кто-нибудь спросит, я скажу, что у меня в Клеве есть любимый племянник и мне хочется знать, как он растет. Чему тут удивляться? Ни о какой связи с вами никто не заподозрит.
— Нет, конечно нет. Я тревожусь напрасно. — Анна помолчала. — Матушка Лёве, скоро я уеду из Клеве, может быть, навеки. Я всегда надеялась, что однажды, когда малыш подрастет, смогу увидеть своего сына, но теперь, боюсь, моя надежда была напрасной. Нельзя ли мне как-нибудь увидеть его?
Матушка Лёве с озабоченным видом покачала головой, что огорчило Анну: