Переведя взгляд на толстяка, я увидел, что слишком долгий обморок королевского слуги и ему показался на редкость подозрительным.
– Я перережу горло шпиона мечом прелтов, – произнес толстяк, делая решительный шаг в сторону распростертого на полу тела, – и еще одним негодяем станет меньше.
– Отличная идея! – Компот чуть было не захлопал в ладоши от радости.
«Такое впечатление, что наш "веселый волшебник" закинулся какой-нибудь возбуждающей таблеткой», – подумал я.
– Па-а-а-алыпило-о-ойска-а-а-ая гра-а-а-ань, – заунывно простонало «привидение», поселившееся в самом потаенном уголке моего «чердака». – Во всем виновата Пальтилойская грань!
Если оно хотело напугать меня, то скажу откровенно – это удалось. Одно только упоминание о жуткой грани приводило меня в нездоровый трепет.
– Будем искренне надеяться, что наш друг решил на старости лет сказать «да» наркотикам. – Я сделал безуспешную попытку отбиться от кошмара, начинающего обретать вполне реальные контуры (благодаря моей ненормальной второй половине). Но трюк не прошел.
– Вряд ли Компот встретил наркодилера по дороге к королевским покоям. – Мерзкое подсознание всегда било ниже пояса. – Нет, нет, это определенно Па-а-а-а…
– Заткнись! Заткнись! Заткнись!!! Заткнись!!!
Сам того не замечая, последние слова я прокричал вслух. Именно эта неожиданная вспышка ярости спасла гонца Фромпа.
Пораженный до глубины души Билли остановился в паре шагов от бесчувственного тела и, обернувшись в мою сторону, поинтересовался:
– В этой комнате есть кто-то невидимый?
– Насколько я знаю, здесь никого, кроме нас, нет.
– Тогда на кого ты кричал?
Сейчас был не самый подходящий момент объяснять моим спутникам особенности мыслительных процессов, проистекающих в подсознании мнимого принца Рентала. Поэтому я ограничился кратко-туманным:
– На себя, – и постарался перевести направление разговора в другое русло: – Мне кажется не стоит убивать посланника короля.
– Конечно! – хрипло прокаркал Компот, мгновенно забыв о моей истерике. – Пускай этот лизоблюд все расскажет своему господину – и добавит в нашу раздувшуюся копилку проблем еще несколько свежих неприятностей.
Я не стал отвечать на его колкость, а просто посоветовал внимательнее присмотреться к позе, в которой лежал хитроумный предатель. Причем интересна была не столько сама поза, сколько пара второстепенных деталей.
Посланец Фромпа лежал на спине, нелепо раскинув в стороны руки и неестественно подогнув одну ногу. Его голова была повернута вбок, а рот полуоткрыт.
Во всем этом не было бы ничего необычного, если бы поперек его лица не лежала отрубленная конечность прелта. Можно было объяснить нелепую позу и даже попытаться не брать во внимание стекающую по щеке кровь, частично попадающую в рот несчастного. Быть может, во имя короля его верный слуга был готов стерпеть и не такие отвратительные гастрономические ужасы. Но отрубленную ногу обильно покрывала густая шерсть, и обрубок лежал таким образом, что перекрывал нос.
Можно привыкнуть к неудобной позе, не обращать внимания на полный рот крови, но справиться со щекоткой – невозможно. В этом у меня не было ни малейших сомнений.
– Может быть, ты и прав. – Было очевидно, что мои доводы убедили старика. – Но во избежание различного рода недоразумений лучше все-таки прирезать негодяя.
Не скажу, что судьба королевского посланника меня особо волновала. Точно так же как его наверняка не интересовали проблемы трех гладиаторов, бившихся на «Арене искупления» с ордами чудовищ несколькими часами раньше. Но от убитого не будет вообще никакой пользы, тогда как человек, чью жизнь мы спасли, мог когда-нибудь пригодиться. Разумеется, было бы глупо надеяться, что в порыве благодарности он совершит нечто такое, что позволит нам произнести: «Большое спасибо, уважаемый, теперь мы квиты. Вы сполна рассчитались с нами за ту небольшую услугу, которую мы имели честь оказать вам сегодняшним вечером».
Однако иногда полезно иметь в стане врага даже просто сочувствующего, не говоря уже о безмерно благодарном. Поэтому слугу Фромпа все-таки было разумнее оставить в живых.
После непродолжительных колебаний мои соратники хотя и с видимой неохотой, но все-таки согласились с этими выкладками.
– А привести его в чувство все-таки позвольте мне. – Компоту явно не терпелось разобраться с доверенным лицом ненавистного короля.
– Разумеется, это твое полное право, – легко согласился я, – но только прежде, чем ты оживишь этого несчастного, ответь, пожалуйста, на один вопрос: почему, вместо того чтобы в очередной раз насладиться древним искусством Ней-Лан, мы с Билли вынуждены были гадать – перережут нам глотки или ограничатся несколькими каплями крови?
– Да, и мне тоже ужасно интересно. – Во взгляде Билли, обращенном на старика, читалось нескрываемое любопытство.
– Сейчас не самое подходящее время для всяких идиотских вопросов, – недовольно проскрипел Компот и, чтобы разом прекратить бесполезную дискуссию, сделав короткий разбег, со всей силы ударил ногой в почку бесчувственного посланника короля.
– Ва-а-агрххх! – Вместе с болезненным полувздохом-полухрипом изо рта лежащего на полу человека выплеснулся фонтан крови.
«Ты не переусердствовал?» – хотел было спросить я, но вовремя вспомнил, что это кровь расчлененного прелта.
– О-о-о-ох!!! – вполне членораздельно простонал приведенный в чувство человек, после чего его вырвало.
Зрелище было не из разряда приятных (к тому же ситуацию усугублял вид отрубленной волосатой конечности, валяющейся поблизости), поэтому все мы, словно по команде, отвернулись и…
И увидели, как падают сорванные с петель двери и в зал врывается вооруженная до зубов стража.
«Мы продолжаем шоу даже после завершения основной части программы», – подумал я, подразумевая дикую резню на «Арене искупления».
– Главное, не забудь выжать из сложившейся ситуации максимум эффекта, – тактично посоветовал внутренний голос.
– Поверь мне на слово, в нашей бродячей труппе и без меня хватает шоуменов, способных не просто зажечь толпу и выжать максимум эффекта, но произвести настоящий фурор.
Если я в чем-то и ошибался, то это были всего лишь незначительные детали. По большому счету шоуменов в нашей тройке действительно хватало…
Человек, ворвавшийся в комнату в авангарде многочисленной стражи, несомненно, принадлежал к числу безрассудно смелых, но не слишком-то умных командиров. Вид трех героев, окруживших посланника короля (раскинувшегося в кровавой луже), вне всякого сомнения, натолкнул его на мысль о злодейском заговоре против основ существующей власти. И если бы кроме своей смелости этот мужчина был обременен тягой к скоропалительным решениям, нас уничтожили бы до того, как мы сумели бы хоть что-то объяснить.
Однако, к счастью, предводитель многочисленного отряда дворцовой стражи не смог мгновенно сориентироваться в ситуации, а когда решение напасть фактически оформилось в его голове, вперед уже выступил Билли. Причем ни его забрызганная кровью одежда, ни большие сильные руки, сжимающие рукояти двух коротких мечей, ни даже повадки, выдающие бывалого воина, наверняка бы никого не остановили, но…
Толстяк сделал красивый жест – и выиграл несколько драгоценных секунд: его пальцы разжались, и оружие выпало из рук. Пара клинков, преодолев незначительное расстояние до пола, вонзились в паркет. Со стороны могло показаться, что наш друг сдается на милость победителей, но это было далеко не так.
Герой, вышедший живым с «Арены искупления», где выстоял в семи жесточайших поединках, не стал бы сдаваться какой-то жалкой кучке (пускай и многочисленной, но все равно жалкой) дворцовых охранников.
С точки зрения Билли, в сдаче на милость победителей не было никакого смысла. Справедливости ради стоит отметить, что мы с Компотом непременно сдались бы, но нашего мнения никто не спрашивал.