– Ну же, моя королева, – старичок мягко потянул за руку свою «избранницу», – давайте начинать двигаться. Иначе будет поздно.
Наверное, в голове ошеломленной проститутки наконец-то сработал инстинкт самосохранения или что-нибудь подобное. Ничем иным невозможно объяснить то обстоятельство, что она так легко поддалась на уговоры ухажера, взяв с места в карьер.
– Не так быстро, дорогая! – Бегущий рядом старичок, как ни странно, не сбивался с дыхания и говорил совершенно спокойно. Будто и не бежал вовсе, а мило беседовал, небрежно развалившись на удобной кровати. – Убегать нам предстоит долго, а значит, нужно экономить силы. Мы с вами в некотором роде единое целое, так как, согласившись вверить жизнь в мои руки, вы до конца гонки скреплены со мной неразрывным заклятием.
Из всего сказанного совершенно обалдевшая от ужаса путана уяснила только одно – она попала в какую-то жутко идиотскую историю и все это не может происходить на самом деле. А раз так, значит, она все-таки спит. Лежит вдрызг пьяная в какой-нибудь мерзкой луже отходов и, словно глупая собачонка, подрыгивает во сне ножками, пытаясь убежать от несуществующей опасности.
Да, она была, что называется, падшей женщиной, и расцвет ее юности давно миновал. А по большому счету и лучшие годы остались в прошлом. Случались и казусы с пьяным валянием в лужах. Но одно дело – просто заснуть под забором (с кем, как говорится, не бывает), и совершенно другое – при этом по-дурацки дрыгать ногами.
Нет-нет! На подобный расклад она была категорически не согласна. Ни больше ни меньше, а именно ка-те-го-ри-че-ски!
Все-таки она не настолько низко пала, чтобы сучить ногами во сне!
Дородная женщина остановилась как вкопанная, чуть было не упав, оттого что спутник резко дернул ее за руку. Но, к счастью, ее масса была намного больше, чем у тщедушного старикашки, поэтому все обошлось. Гордая каравелла бросила якорь и не собиралась больше никуда плыть или бежать.
– Что хотите со мной делайте, а я больше никуда не побегу! – гордо произнесла «королева», для пущей убедительности подперев свободной рукой более чем упитанный бок.
– Гав… Гав… Гррррав! – выругалась вслух вынужденная остановиться дворняга.
– Кххрр-а-ау!!! – донесся сверху торжествующий рев монстра.
И если до этого момента кто-то мог не понять, почему эту тысячелапую гадину называли Круплау, то отныне все стало предельно ясно.
– Дорогая!.. – Старичок пытался оставаться предельно вежливым, но было очевидно, что он с трудом сдерживается.
– Кхху-ур-ра-а-у-у! – не переставало реветь чудовище, предчувствуя близость победы…
– Признаюсь честно, ваша реакция меня слегка удивила. Скажу более – я поражен до глубины души. Но сейчас совершенно неподходящее время для психоанализа или нелепых капризов, поэтому давайте-ка я осыплю вас золотом, – свободная рука проворно нырнула в карман, вытащив на свет очередную пригоршню, – а вы уважите старика и немного пробежитесь.
– Ккхху-урра-ау-у! – не умолкала Круплау, предвкушая скорый и неизбежный реванш за потерянный глаз.
– Ха-ха-ха! – издевательски засмеялась шлюха. – Меня не купить за золото! Для порядочной женщины честь превыше всего!
И для того чтобы подтвердить безусловную искренность душевного порыва, она засунула руку в свое необъятное декольте, вытащила все золотые монеты, которые там были, и с презрением кинула их на землю.
Это было достаточно смелое и необычное заявление. Особенно если учесть, что прозвучало оно из уст проститутки, зарабатывающей на жизнь исключительно торговлей своим давно не молодым телом.
Впрочем, слова – это всего лишь сотрясение воздуха, не более. Их можно при желании интерпретировать как угодно. Но выкинутые деньги… Это было уже абсолютно серьезно.
Ни старичок, ни тем более его четвероногий любимец не догадывались: женщина не отдает себе отчета, что вокруг нее – жестокая реальность, а не пьяный кошмар. И поэтому данное заявление повергло их в кратковременный шок.
Несчастных можно понять: не каждый день падшие женщины разбрасываются деньгами и кричат о том, что честь для них превыше всего.
«Вот попали так попали!» – с испугом подумала собачка, едва ли не впервые в жизни столкнувшись с человеком, который не уступал в безумии ее напрочь разрегулированному хозяину.
– Гхм-гхм, – закашлялся от волнения пожилой любитель авантюр, не в силах найти какой-нибудь пристойный ответ на сумасшедшее заявление дородной путаны.
– Ккхху-урра-ау-у! – взвыло чудовище уже прямо над головой и сделало первый заход, выкинув из брюха сгусток белесой клейкой субстанции размером с огромный арбуз.
Отвратительный снаряд взорвался метрах в двадцати от застывшей в нерешительности компании, раскидав в разные стороны клейкую массу.
«Если завязнем в этой гадости, – отстранение подумала собачка, – нам конец».
Дворняга не боялась смерти. И в смерти для нее была отрада – ведь только она приносит забвение.
Но Круплау предлагала не забвение, а скорее нечто наподобие вечной пытки, обязательным элементом которой было медленное отрывание (с последующим приклеиванием) ног. Именно поэтому хозяину дворняги так нравилось устраивать забеги с отвратительным чудовищем. Подобное мероприятие приятно щекотало старичку нервы, но в то же время постоянно пугало его питомца. До последнего времени беглецам неизменно везло, но эта сумасшедшая «королева шлюх» неожиданно спутала все карты. И теперь они оказались в чрезвычайно неприятной ситуации, потому что рука старичка была скована заклятием с рукой дородной идиотки, а убежать без господина в силу определенных причин собачка не могла.
– Кккхху-урррау!!! – Тысяченогая гадина уже не сомневалась, что на этот раз добыче не уйти.
– Сделай ей больно! – отрывисто приказал хозяин своему четвероногому любимцу. – Но не слишком увлекайся.
Умная дворняга задрала голову вверх, вперившись взглядом в лицо «порядочной женщины».
Мгновение спустя жрица любви почувствовала, что ее голова раскалывается от страшной боли. Создавалось впечатление, что кто-то сильный и злой подкрался сзади, ударив одновременно обеими руками по ушам.
– А-а-а! – в беззвучном крике открылся было рот проститутки, но боль схлынула так же неожиданно, как и пришла.
– Беги – или тебе будет в тысячу раз больнее, – жестко приказал старик, от былой веселости которого не осталось и следа.
Теперь его некогда лукавые глаза напоминали бездонные провалы заброшенных шахт, в глубине которых таится нечто ужасное.
«Сон это или не сон, – пронеслось в воспаленном сознании женщины, – но боль-то вполне настоящая».
Одновременно с этой мыслью она наконец побежала, увлекая за собой сумасшедшего кавалера и его странную собачонку.
Впереди лежали пять веселых кварталов, жизнь была наполнена массой эмоций и свежих впечатлений, а прямо над головой не переставая выла ужасная тварь.
Глава 4
Как ни печально, но мне не удалось отрезать собственное ухо. Да. Несмотря на горячее желание, благоприятные условия и даже наличие достаточно острого ножа, ухо осталось на месте.
– Браво! – громко захлопал в ладоши не на шутку развеселившийся хозяин.
Что интересно – на сей раз Мио Четвертый выглядел совершенно естественно. Или до этого он постоянно притворялся, или мое спонтанное решение пожертвовать собственным ухом вызвало в его извращенном сознании прилив светлых чувств.
– Ты себе мозги, случаем, не повредил? – Неожиданный вопрос Билли вывел меня из оцепенения, в котором я находился последние секунд тридцать.
– Уверенно сказать не могу, – честно признался я.
– Вот и мне кажется, если рукоятка ножа торчит из головы, а лезвия не видно, то мозги повреждены.
Чувствуя себя скорее испорченным автоматом, нежели живым человеком, я с трудом протянул руку к графину с вином и налил себе полный бокал. Затем судорожно его выпил – и только после всего этого осмелел настолько, что смог протянуть руку к тому месту, где находился нож.