— Что это?
— Междумирье. Вроде того леса, где мы искали фамильяров, — шепнула Ева и тут же сникла, уставившись куда-то.
Меня начинал бить мандраж. Прямо перед нами стоял высокий столб, на котором висела еле живая Таша. Горло спёрло, а глаза наполнились слезами. Вспомнился сон и по спине пробежал холодок. Нет! Лес мерно шуршал кронами деревьев, не подозревая, что сейчас будет.
— Ведьмы! — к столбу вышел мужчина с длинным тонким носом и колючим взглядом. — Мы собрали вас здесь, чтобы вы узрели предательницу, что посмела вспомнить о бесчинствах Грозной Ведьмы с теплотой в душе! Она хранила у себя корону, символ зла и ужаса, что царствовал несколько лет назад.
Кира было рванулась вперёд, но её удержал Каспар. Парень крепко ухватил девушку за плечи и рванул на себя с такой силой, что та чуть не упала.
— Стой, — приказным грозным тоном сказал Каспар, — и молчи.
Кира неестественно выпрямилась, сжав губы, а я почувствовала, как сзади подходит Мельхиор, повторяя со мной ровно то же самое, что и его коллега с моей подругой. Лоб неприятно начал пощипывать, и я знала, что могу нарушить приказ своего куратора. Вот сейчас, когда инквизиторы отвлеклись, пока они разжигают огонь. Я могу помочь. Могу. Но я стояла, не двигаясь с места, наблюдая, как загораются сухие ветки.
— Отвернись, — шепнул Каспар Кире, — закрой глаза.
Кира подчинилась. Я видела, как из глаз подруги полились слёзы, как сжимает она кулаки, а потом крик Таши. Он заполнил воздух, стал почти осязаемым и запахло жжёной плотью. Меня трясло так, что зуб не попадал на зуб, слёзы застилали глаза, а я всё думала, что могу спасти её. Я ведь могу! Что стоит нарушить приказ? Я стояла на месте, слушая крики, которые вдруг резко прервались. Мне страшно было поднять взгляд и что-то внутри меня разъедало меня: «Ты могла спасти её, но не стала». Разум говорил, что это было бы бессмысленно, что я могла и сама оказаться на том же столбе вместе с Ташей, но голос был неумолим. Это была моя совесть, её заткнуть я никак не могла. Я плакала, как и многие, но слёзы мои были не только от того, что умерла Таша. Меня будто ударили обухом, показали, как может произойти, чего стоит бояться, а ещё мне было ужасно жаль себя.
Казнь закончилась и Мельхиор положил руку мне на плечо, осторожно подталкивая вперёд. Лоб прекратило щепать, но ещё некоторое время, я двигалась словно по чьей-то указке. Мне не верилось, что Таша умерла. Вот так просто, буквально за пару минут. Запах горелого мяса и крик преследовал меня, и я утопала в слезах от дикого страха.
Ни Каспар, ни Мельхиор из комнаты не вышли. Наверное, они хотели как лучше, но в тот момент я не могла нормально думать. Они были инквизиторами, чьим приказам мы обязаны подчиняться, инквизиторы, которые могут убить тебя без суда и следствия. Они были инквизиторами — нашими тюремщиками. До этого всё было лишь словами, но сейчас после такого яркого показательного выступления, от которого меня мутило, я осознала это ясно.
Мельхиор протянул мне стакан воды, который я приняла словно деревянными руками. Дошло до абсурда, и я подумала: «А вдруг там яд?!». Стакан полетел в моего куратора, который успешно увернулся и отошел на безопасное расстояние, с опаской глядя на меня и заведя руку за спину. Кира застыла, глядя на что-то, что держал Мельхиор за спиной. К нему подошёл Каспар, и что-то тихо сказал, похлопав по плечу.
— Ненавижу тебя! — вдруг рявкнула я, глядя в серые глаза Мельхиора и вылетая вон из комнаты.
Это была не совсем правда. Больше всего я ненавидела себя за свою слабость. Сегодня по моей вине умер человек. Нет, не так. Сегодня из-за меня умерла Таша. Она была сестрой Эдиты, тётей Киры, моей наставницей. Я плохо её знала, но всё же успела немного привязаться к вздорной, как и вся её семейка, женщине. И Фаргос. Что стало с ним?
— После смерти хозяйки, фамильяр тоже погибает, — сказал Рейко, подходя ко мне.
Я сидела на полу в каком-то из коридоров, оканчивающегося тупиком. Лис подошёл ближе, и я разрыдалась ещё сильнее, выплакивая всё. Я громко выла, и эхо разлеталось по всему коридору. Как всё раньше было просто: Эвелина — плохая, Стас — плохой, папа — хороший, но глупый. Всё. А теперь…
— Алиса? — из-за угла выглядывала Лора. Лицо её было осунувшимся и серым.
— Лора! Ты слышала? Ты видела? — я вытерла рукавом слёзы и сопли, но снова разрыдалась.