***
Кира никогда особенно не болтала с матерью, но сейчас, в такое время, ей казалось правильным то, что она потянулась к ней. Ни за что бы она не призналась кому-то или себе, что ей просто нужны тёплые объятия и успокаивающие слова. Ещё ей бы хотелось поговорить с отцом, сказать, что больше она не сердится на него. Как в такое время можно сердится на того, кто всегда оберегал? Но Кира и представить не могла, как ей подойти к Давиду и начать такой разговор.
Она сделала шаг вперёд, проходя в дверь и возвращаясь в прежний мир. С каждым шагом по залу ей становилось всё страшнее, и она не могла понять, почему её хладнокровие вдруг дало сбой. Она-то считала себя крепким орешком, закаляющимся в каждой передряге, но, похоже, из этой целой ей не выйти.
Прямо перед девушкой остановилась её мать, и Кира подняла голову, чтобы узнать, в чём дело. Она увидела, что Эдита смотрит в сторону, стремительно бледнея, а глаза её расширялись от изумления и испуга; тревога передалась и Кире. Девушка повернулась и застыла, не в силах совладать с собой, как и многие другие.
Взгляды присутствующих обратились туда, где стояла Алиса. Её руки были сжаты в кулаки, тело тряслось, и под её кожей вспыхивали яркие огоньки, тянувшиеся вверх. Алиса зажмурилась, а затем открыла глаза, вспыхнувшие невыносимо алым цветом. Кулаки разжались, на ладонях были видны кровавые следы ногтей.
Стоявший напротив неё Стас вжался в стену, с ужасом глядя на «сестру». Алиса лишь молча стояла рядом и пялилась на парня красными огнями глаз. Стас вскрикнул, рухнул на колени и застонал. Из его рта потёк тонкий ручеёк крови. Снова крик. Руку инквизитора неестественно выгнуло, а из порванного рукава выглянула кость.
— Остановись! — крикнул приказным тоном Мельхиор, наконец выйдя из ступора.
Алиса недовольно зашипела, мотнув головой и схватилась за лоб, а затем резко обернулась к своему куратору, заставив того отступить.
— Никто. Не приказывает. Королеве Шабаша! — рявкнула Алиса не своим низким грохочущим голосом, и Мельхиора смело к колонне.
Теперь её жуткий взгляд вперился в куратора. Мельхиор изогнулся и закричал, пытаясь дотянуться до спины, где его кураторская татуировка горела, заставляя вспыхнуть и рубашку с пиджаком. Инквизитор рванул одежду, скидывая её. Вместо татуировки на спине расползалось тёмное пятно ожога.
— Алиса, — прошептал Мельхиор, без чувств падая на пол.