Она застала графа в расслабленном состоянии и вспомнила, что теперь это часто случается. Казалось, он в какой-то степени доволен собой. Как она могла назвать это? Самодовольство? Она помнила подобное его настроение в первые дни их брака.
«Это невозможно! — сказала она себе. — Шрусбери — и служанка!»
Если бы это была Мария, то Бесс рассердилась бы, но сочла бы случившееся вполне естественным. По крайней мере, женщиной, вытеснившей ее, была бы королева!
Неужели такое возможно, чтобы девушка-служанка отвоевала у Бесс Хардвик любовь ее мужа?
Бесс была не из тех, кто позволил бы этому делу сойти с рук. Она твердо решила проверить свои подозрения насчет графа и Элеоноры Бритон и стала пристально наблюдать за Элеонорой. Однажды она увидела служанку, направляющуюся в спальню графа, и быстренько спряталась в прихожей, из которой могла услышать, что там будет происходить.
С того момента, как Элеонора вошла в спальню, она знала, что ее опасения вот-вот подтвердятся. Она ждала, подавляя свой гнев, и когда решила, что они настолько поглощены друг другом, что не услышат, как поднимется щеколда, то на несколько дюймов приоткрыла дверь и заглянула.
Первым ее порывом было наброситься на них и избить первым попавшимся под руку предметом. Она заколебалась, напоминая себе о скандале, который непременно возникнет, если об этом узнают. А как она сможет избежать огласки, если поднимет шум? Она представила смех королевы Елизаветы и грубые шутки, которыми та станет обмениваться со своими придворными, поскольку Елизавета первая обрадуется пошутить в адрес Бесс Хардвик. Какая недостойная ситуация! Ей, графине Шрусберийской, муж изменил со служанкой!
Бесс тихо прикрыла дверь и выбралась из прихожей. Ее лицо побелело от ярости, глаза сверкали.
— Вы пожалеете об этом, Джордж Талбот, — прошептала она и принялась строить планы мести.
Джейн Кеннеди и Сетон обсуждали услышанные ими сплетни, касавшиеся их госпожи.
— Как вы думаете, нам стоит сказать ей? — спросила Джейн.
— Я считаю, что ей лучше услышать это от нас, чем из какого-либо другого источника.
— Но это так… нелепо… так ужасно!
— Она страдала от многих лживых сплетен. Думаю, нам надо немедленно рассказать ей. Пусть лучше узнает от нас.
Сетон и Джейн Кеннеди направились в апартаменты Марии и рассказали ей, что говорят о ней при английском дворе.
Мария слушала с широко раскрытыми глазами.
— Но кто мог распустить подобные слухи? Шрусбери и я… любовники! И это при Бесс, которая держит его в ежовых рукавицах. Что еще они наговорят обо мне? Что я родила ему двух детей? Как я могла тайно сделать это?
— Это ужасно, — с содроганием возмутилась Сетон. — Что мы можем сделать, чтобы предотвратить распространение этих глупых сплетен?
— Мне следует рассказать графине, — ответила Мария. — Я уверена, что ей так же захочется положить им конец, как и мне, а у нее для этого намного больше власти. Попросите ее срочно прийти ко мне, а затем оставьте нас наедине.
Когда они остались вдвоем с Бесс, Мария рассказала ей об услышанном и о том, как это рассердило ее.
Марию поразило то, как Бесс восприняла это известие, поскольку ожидала, что графиня рассердится так же, как и она. Вместо этого Бесс от души расхохоталась.
— Никогда в жизни не слышала ничего более нелепого, — наконец произнесла она. — Вашему величеству следует выбросить это из головы, потому что я уверена, никто не поверит таким глупым сплетням.
— Но мне это не нравится, — подчеркнула Мария.
Бесс отмахнулась.
— Вашему величеству лучше посмеяться над этим. Из всех абсурдных сплетен, когда-либо ходивших о ком-то, эта — самая нелепая. Какой разумный человек поверит в это?
— Всегда найдется немало желающих поверить в худшее.
— Даже они не смогут поверить в это.
Графиня попросила разрешения послать за своим мужем, на что Мария с готовностью согласилась. Когда появился граф, Бесс сама, смеясь, рассказала ему о том, что говорят. Он помрачнел и сказал, что разделяет точку зрения Марии, но графиня принялась смеяться над ними обоими.
— Когда злословие заходит слишком далеко, то становится абсурдным и этому никто не верит, — заверила она их.
Она пристально наблюдала за мужем. Как он был смущен! Смущен, что его подозревают в любовной интрижке с королевой! А сам с восторгом занимается этим со служанкой!