– Я была у Лиловой воды. Многие господа готовятся уезжать, – объявила она знакомым слугам. Лакеи бросились к мужской части павильона. Карты и шитье мгновенно исчезли, ящики открылись, слуги приготовились к переодеванию своих хозяев в дорожную одежду. Пембери послала гонца предупредить стражников и конюхов, что пора возвращаться домой. Леди подошли к павильону, горничные помогли им сменить одежду.
Они вышли вместе с большой группой гостей, направляющихся в город. Ферди и Дживайер Ибадун ехали на лошадях по обе стороны от Сарэй. Молодые люди переглядывались за ее спиной. Займид присоединился к Балитангам в последнюю минуту. Глаза Сарэй заблестели при виде него, но вместо того, чтобы толкаться с двумя другими молодыми людьми, Займид присоединился к герцогине и Нуритин. Они беседовали о вечере и политике Картака. Дов ехала следом и прислушивалась.
Один за другим знатные гости отделялись от основной группы и направлялись к своим домам. Все сопровождающие леди Балитанг молодые люди покинули их на улице Джошейн.
Али расчесывала волосы Дов в ее спальне, как вдруг девушка взглянула ей в глаза в зеркале.
– А теперь ты скажешь мне, почему тебе так неймется? – прошептала она. Дов не хотела разбудить Юнай, которая заснула в ту же секунду, как голова ее коснулась тюфяка. – Ты хорошо это скрываешь, но ты весь день как на иголках, я же вижу. С Улазимом, Фесгао и Окобу то же самое, причем уже два дня. Я спрашивала Кведангу, но она говорит, что руководители не рассказывают об особых операциях тем, кто не участвует в них.
Али покачала головой.
– Лучше, если те из нас, кто не участвует в активных действиях, будут узнавать о них, когда все уже произойдет.
– Так что если кто-нибудь и спросит потом, знали ли мы, и мы скажем, что не знали, то ни один маг не почует лжи? – рассуждала Дов.
– Если вы такая умная, то зачем вам я? – поддела ее Али и отложила расческу.
Дов фыркнула.
– Двое умных лучше, чем один, – она обернулась к Али. – Но ты же знаешь? Хоть тебе и не полагается, ты знаешь, что происходит, потому что ты – это ты, и этим все сказано. Это твоя работа – все знать. Улазим как-то сказал мне, что ты, знаешь гораздо больше, чем показываешь это. Я, вообще-то, тоже так думаю.
«Иногда мне хочется, чтобы она не была такой умной, – подумала Али. – Не удивительно, что большинство ее друзей – взрослые».
– Пока вреда от моих знаний нет, – заявила она своей хозяйке.
Дов встала и пошла к кровати.
– Спокойной ночи, Али.
– Мне жаль, что вы не смогли досмотреть затмение, – прошептала Али.
– В августе будет солнечное затмение, – сонным голосом проговорила Дов. – Полдвора болтает, что это великое знамение, остальная половина – что это предвестие великих несчастий.
– Но, леди, – с дурашливым испугом сказала Али, – все эти рэка, безобразия, которые они творят! Наверняка боги хотят предупредить нас. Нас, наверное, убьют в собственных постелях!
– Тебя точно убьют, если не заткнешься, – прорычала вдруг Юнай.
Али подождала, пока Дов и Юнай уснут, и тихо выскользнула из комнаты.
Глава 11
НЕКОТОРЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Все были на кухне, когда пришла Али. Улазим, Фесгао, Кведанга, Чинаол, Окобу и Юсуль в ночных рубашках и пижамах сидели вокруг стола. Они лениво играли в кости, шахматы и нарды. Чинаол налила Али чашку арака и грохнула перед ней тарелку печеных яблок. Повариха явно думала о другом, потому что прекрасно знала, что Али ненавидит арак. Али поставила на стол корзинку с шитьем и оглядела присутствующих. Мимоходом она подумала, не изменят ли Улазим и Фесгао собственному правилу и не пойдут ли сами в Каноданг? Соблазн огромен, ведь они бездействовали долгие месяцы, лишь строили планы.
– Слушай-ка, теперь ты изволишь сказать, что идет следующим номером? – устало спросила Чинаол. – Сейчас все курочки в своих курятниках.
– Нет, – одновременно произнесли Улазим и Фесгао. Они немного помолчали.
– Ты узнаешь, когда все закончится, – вдруг сказал Улазим, – еще ведь ничего не закончилось.
– Если я умру от любопытства до того, как все закончится, то подожду вас в Мирных государствах и ручаюсь, что к вашему появлению мирными они уже не будут, – пригрозила Чинаол и посмотрела на Али. – Во дворце все спокойно?
Али улыбнулась.
– Они получили новости о восстании на Имахине. И сделали вид, что ничего страшного не произошло. А Топабоу выглядит плохо. Хотя принц Рубиньян и относится к нему, по всей видимости, со всем своим расположением.
– Я из тысячи источников слышала, что Топабоу строит планы свергнуть регентов или что регенты хотят разжаловать Топабоу, – проговорила Кведанга сквозь зевок, – об этом говорят прямо во дворце, где о таких вещах вообще принято помалкивать.
Разговор продолжался в таком же духе. Часы пробили четвертый час ночи, когда Юсуль поднял руку, призывая к тишине. Все немедленно умолкли. Юсуль слышал лучше всех в доме. В следующее мгновение услышали и остальные: тихий, почти призрачный звук взрыва со стороны гавани. Все повскакивали со своих мест и выбежали из служебных ворот на улицу. Тускло-оранжевое марево осветило небо на северо-востоке. Али знала, ее агенты подложили в обе крепости бочонки со взрывчаткой.
– Не смотрите на меня, – сказал Фесгао и поднял руки вверх, так как на него обратились все взгляды, – я тут ни при чем.
Тревога поднялась по всей гавани. Слуги из соседних домов, услышавшие шум, выскочили на улицу. От слуг и хозяев домов, расположенных ближе к гавани, стало известно, что горят Большая и Малая крепости, а также солдатские казармы позади Большой крепости.
Али замерзла и вернулась в дом. В ее рабочем кабинете уже были все, кто совершил ночную диверсию. Они маслом оттирали с лиц копоть, смеялись и шутили. Только когда Али поднесла палец к губам, они вспомнили, что большинство обитателей дома уже спит.
– Это было проще простого, – сказала Гучоль и помогла подруге оттереть последнюю черную полоску с лица, – мы не потеряли ни одного человека.
– Это дурачье сложило все боеприпасы в один склад, – фыркнула Киока.
Ресай расчесывала свои длинные волосы.
– Так было в обеих крепостях. Нам там и делать-то было почти нечего.
– Мы вбили клинья под двери казарм и потайные ворота, – с мрачным удовольствием поведал Али Локак, – привели в негодность подъемные мосты и опускающиеся решетки.
– Они и за день оттуда не выберутся, – спокойно сказал Джимарн. – За это время им уж точно захочется поесть. А после трапезы их станет гораздо меньше.
– Ну они же не идиоты, – возразил Олкей. – Как только они поймут, что начались беспорядки, и кто-то проник в крепость, они проверят пищу, прежде чем есть.
Али вдруг почувствовала запах канализации от груды одежды, которую члены ее команды только что сбросили на пол.
– В ванну, – приказала она, – отмойте с себя этот запах. – Али прошла по комнате и поцеловала каждого в лоб. – Вы прекрасно справились, – сказала она им с признательностью и гордостью. – Давайте молиться, чтобы все остальные наши приключения прошли так же гладко. И, надо ли вам говорить…
– Никому ни слова, ни единой душе, – хором провозгласили они, потому что слышали от Али эти слова уже раз сто.
Али засмеялась и вернулась на кухню, чтобы забрать свою корзинку. Спать не хотелось. Ее команда вернулась, но беспокойство не отступало. Она думала о Наветренном районе, что на другой стороне гавани, и о многоквартирных домах Подветренного района, и о тех подобиях человеческого жилья – в Медовом Горшке. Там, за горным хребтом Кутафин лежит Каноданг, крепость из серого камня, с толстыми стенами и мощными башнями. Что там сейчас происходит?
Вскоре воздух стал серо-жемчужным перед рассветом. Дом просыпался. Люди спускались вниз на утренние тренировки. Али и главные заговорщики присоединились к ним, после того как переоделись в дневную одежду. Над горами Кутафин поднималось солнце. Улазим и Фесгао дрались плохо, потому что постоянно оглядывались на северо-восток, где находилась тюрьма. После того как Улазим получил удар дубинкой и заработал синяк на левой скуле, Али отозвала его в сторону.