- Эллис, ты выглядела странно во время церемонии, - наконец, нарушил затянувшееся молчание герцог, с полуутверждения-полувопроса. Ему казалось, что он наконец-то понял все, и в его голове теперь крутилось множество ответов на ранее считавшиеся неразрешимыми вопросы, вот только систематизировать их, и подвести итог, объединить знания у него не получалось. Слишком уж шокирующими оказались эти ответы.
- Меня сильно удивило то, что у Эссси есть сын, я думала, что знаю о нем достаточно, хотя это, конечно же, глупо, знать дракона достаточно хорошо невозможно, а уж такого древнего как он и подавно. Да и сереброволосый дракон, такого просто не может быть в природе, есть от чего придти в шок.
Эллис уже отошла от потрясения вызванного лицезрением сына и его тихим "Мама". Жесткой силой воли она вновь контролировала себя, а потому ее голос звучал спокойно, с легкой пренебрежительностью, так словно она и не догадывается к чему герцог начал этот разговор. Но эта игра сейчас направлена лишь на одного человека, на ее супруга, Кэриен уже сделал выводы и ее самообладание, ее голос, даже ее клятвы не разубедят его. Он и без того слишком много знал, но только сейчас смог свести свои знания воедино. А еще она знала, что он не выдаст ее, примет ее решение и поддержит его, каким бы оно не было. И вопрос он задал только чтобы понять ее мотивы и устремления. Да, она могла бы сказать правду, признаться во всем - сейчас спустя много лет, Ксаниэль наверняка простил бы ее, даже, несмотря на боль, что причинило бы ему ее признание. Он сильно изменился за это время, многому научился, стал терпеливее, и хотя бы иногда пытался понять ее. Но что-то вновь мешало Эллис сделать этот шаг, точно так же как помешало сделать шаг к сыну во время церемонии. То ли какое-то врожденное упрямства граничащее с мазохизмом, то ли понимание того, что не время, то ли что-то еще совершенно ей не понятное, и не подвластное доводам разума. Странная апатия и безразличие обреченностью навалились на королеву.
- Он твой сын? - неожиданно для всех, да и для себя самого тоже, спросил печально смирившимся голосом король. Она не ошиблась, но все же:
- Сына Эссси я впервые увидела сегодня, и я могу в этом поклясться, - с усталостью и легким раздражением в голосе ответила Эллис, и удивилась тому, как прозвучал ее голос. Что-то бесповоротно надломилось в ней в тот момент, когда колебания воздуха породили эти слова.
- Можешь? - смирение в голосе сменилось надеждой, но печальные нотки никуда не ушли. Кэриен очень внимательно посмотрел на королеву, и теперь в его глазах застыл молчаливый вопрос: правильно ли он понял ее слова. Эллис слегка прикрыла веки, отвечая утвердительно, а когда вновь увидела взгляд герцога, едва удержала себя чтобы не вздрогнуть. От жалости и недоумения, смешанного с восхищением ей стало противно, словно на нее вылили ведро помоев.
- Клянусь, - односложно ответила королева, и в воздухе тут же засветился зеленым светом магический символ клятвы, подтверждающий искренность говорившего. Король вздохнул облегченно, а герцог легонько качнул головой, но Эллис было уже все равно, она всего лишь доигрывала начатую роль.
- Прости, Эллис, - с облегчением, нежностью и любовь произнес король, чем окунул девушку в еще одну емкость с нечистотами, но она продолжала смотреть в даль с каменным лицом, уставшей от светского приема леди. - Но ты сама знаешь, история не знает серебряных драконов, а уж разный цвет глаз и волос. Эссси сказал, что мать мальчика умерла во время родов.
А ведь я и в самом деле тогда умерла, пусть не вся, но какая-то частичка умерла вместе с отказом от сына. Умерла окончательно и бесповоротно, но я смогла заметить это только сейчас, - все так же равнодушно и безразлично подумала Эллис. Она вновь стала другой, в который раз за свою столь непродолжительную жизнь. Именно тогда, принеся такую жертву, она стала КОРОЛЕВОЙ, но ей ли она хотела стать, к этому ли шла, этот ли путь выбирала. Ее величество ничего не ответила на объяснения мужа, лишь нежно улыбнулась, как когда-то, когда они только-только преодолели стоящие между ними преграды. Что-то очень важное зашевелилось у нее в груди, пробуждаясь от долго сна.
Теплый весенний ветер порывами накатывал с моря. Небольшие волны страстно им подгоняемые стремились как можно дальше омыть берег, но путь их непременно прекращался в шаге от места, где неподвижно застыла девушка. Ее состояние совершенно не вписывалось в красоту окружающего мира. Ветер, стремясь ее ободрить, вздымал вверх серебро ее волос, запутывался в них, играл, но она и не думала замечать его ласковые объятия. Она смотрела вперед, на восходящее солнце, и красная дорожка на море, вопреки всем законам, вопреки волнам гонимым ветром, простиралась до ног ее величества. Королеве казалось, что стоит сделать шаг, и она окажется, на этом кроваво красном пути. А не сделала ли она этот шаг раньше, тогда, когда отказалась от своего счастья, тогда когда лишила своего сына матери? Имела ли она право так поступать, стоит ли счастье миллионов, счастья одного единственного человека? Не станет ли она кровавым тираном, стремясь благоденствовать этот мир, не потеряет ли себя? Ведь любое падение начинается с малого, со всего лишь однажды допущенной слабины. Раньше она никогда не сомневалась и всегда смело шла вперед, не оглядываясь, считая, что бы не случилось все к лучшему. Но сейчас, стоя на берегу моря, слушая шум прибоя, смотря на лазурь весеннего неба, она впервые за много лет усомнилась. А перед глазами стояли сапфировые глаза сына, с интересом рассматривающего человеческую королеву. И в голове попеременно звучали первый крик и тихое "мама" адресованное отнюдь не ей.
Пять долгих лет пролетели для нее как миг, она старалась стать хорошей королевой, и многого достигла. Но чтобы мир стал таким, как ей представляется, должно смениться не одно поколение людей. Доживет ли она до торжества своей политики, найдутся ли последователи способные продолжить ее дело, и не ошибется ли она сама? Она всегда верила, что способна выдержать одиночество и вечность, она стремилась к этому всю свою сознательную жизнь, и никогда не сомневалась, что с достоинством пройдет по этому пути, потому что в конце ее ждала свобода. Но эта ли свобода нужна ей!? Впервые она засомневалась в своем выборе. Впервые ее покинула наивная вера в лучшее. Впервые хотелось все бросить и просто перестать существовать. Стоило лишь ступить в багряную воду, пока ее цвет не сменился золотом, взошедшего солнца. А в голове звучало лишь одно слово "одиночество". Только сейчас, вспоминая глаза сына, королева ощутила, как защемило ее сердце, а ведь она верила, что, будучи одна, она не станет страдать....
"Ты не одна!", слова ворвались в ее сознание подобно урагану, и одновременно она почувствовала, как на ее плечо ободряюще опустилась рука. Эту руку она всегда узнает из миллионов, руку, что почти шесть лет назад ласкала ее тело, доставляя неземное наслаждение. Ни эту ночь, ни эту руку ей не забыть. Эссси - сапфировый дракон, тот которого она не смела любить, тот с кем она не имела права быть, тот, кто вопреки всему стал отцом ее ребенка.
"У тебя есть мы!", и еще одна рука опускается на другое ее плечо, а слова звучат в голове так нахально. И эту руку она узнает всегда и наверняка. Рен, ее верный друг и товарищ, на которого всегда можно положиться, если дело касается выпивки, приключений и прочих экспериментаторских безумств.
"Мы никогда тебя не оставим!", новый голос прозвучал в ее голове, новая рука легла на плечо. Багира, ее первая подруга в новом мире, такая же ненормальная правительница, как и сама Эллис. Та, что всегда оказывалась, готова поддержать, посоветовать, помочь, утешить, и, конечно же, составить компанию в очередной шалости. Та, что всегда могла прикрыть спину, она и сейчас стояла позади, крепко сжимая плечо королевы.