Когда Бьерн улыбается и тонко перезванивает, подражая мелодичным колокольчикам, когда Бьерн смеётся. Эта водичка живая, разумная, но наивная и доверчивая.
А сейчас это существо ощущалось, как что-то твердое, несгибаемое и сердитое. Может даже обиженное.
Мне стало тревожно, и я выползла из-под шкур, старых пледов, шерстяных одеял, а также рук-ног своих супругов. Кровать, что стояла в домике, была слишком мала, и мы втроем разместились на полу, укрывшись всевозможными тряпками.
Поднявшись на ноги, я несмело направилась в сторону неподвижно стоящего мужчины. Он все ещё переводил взгляд с одного моего мужа на другого и, кажется, думал.
Я не спешила заговаривать, справедливо опасаясь агрессии со стороны Бьерна. Но он вдруг посмотрел на меня. Прямо и пронзительно. Точно так же, как до этого смотрел на Кристиана с Аароном. Которые, к слову сказать, с моим отсутствием обняли друг друга, скорее всего, в поисках тепла.
Я неуверенно улыбнулась и взгляд Бьерна смягчился, потеплел. После чего он взял меня за руку и тут же повел на выход. Я не сопротивлялась. И послушно следовала по лесу за целенаправленно шагающим драконом.
Он молчал. А я не знала, что спросить и как в целом задать вопрос. В общем, тоже молчала. Под ногами хрустели маленькие веточки, над головой светила луна, а в лесу царила мнимая ночная тишина.
Когда ноги начали уставать, а лес редеть, я слегка сжала теплые пальцы Бьерна, благо руку мою он так и не отпустил.
Реакции не последовало. И я чуть-чуть запаниковала. Несколько неловко дернула рукой. Но добилась лишь того, что Бьерн не резко, но неожиданно прислонил меня спиной к стволу дерева, с невозмутимым спокойствием нависнув сверху, опираясь на локтевую часть руки.
— Ты меня похищаешь?
— Считай, что так, — без эмоций кивнул мужчина.
Я не знала, чего ожидать и потому волновалась. Кристиан ждал от него ножа в спину, Аарон терялся в догадках на счет характера Бьерна, а я просто наблюдала. И никто из нас не знал характера зеленоглазого мужчины. А тот вдруг тихо заговорил, при этом не сводя глаз:
— Вот скажи мне, Рина, что со мной не так? Я был груб? Невежлив? Принуждал? — и не дождавшись моего ответа, продолжил. — Нет? Тогда почему ты выбрала не меня? Почему твоим супругом стал не я? И почему, черт их дери, стоило мне перестать появляться, как тебя уже на всё раз-вели?! — нарастающий на последнем предложении рык получился очень впечатляющим, вкупе с прилетевшем в оскорбленно затрещавшую кору дерева кулаком.
Эта выходка была вполне в духе Аарона, но никак не жизнерадостного Бьерна. И проявляемая агрессия неожиданно заставила меня сжаться.
Мне могло быть стыдно, если бы я не знала, что поступила абсолютно правильно, проявив лояльность к Кристиану и Аарону. К тому же, они меня не перепихнуться одноразово позвали, а связали себя узами брака. И вообще — как он может так говорить?
— Я не мальчик, чтобы мной крутить и играть, как тебе вздумается, — уже спокойнее продолжил Бьерн.
Глаза напротив светились светло-сиреневым светом, и я не на секунду не усомнилась, что на меня сейчас смотрит дракон. Любопытный, но чертовски обиженный дракон.
Сам мужчина был зол. Очень зол. Но в таком состоянии его внутренний зверь выходил из-под контроля и Бьерну, нехотя, приходилось успокаиваться и брать контроль в свои руки.
В любом случае, мужчина не мог причинить мне вреда. Его дракон слишком ласков, добр и, как я подозреваю, наивен и не сможет проявить агрессию. Сам Бьерн может демонстрировать гнев и злобу, перемешанных на личной обиде и связанным с этим огорчением, но в действительности нанести вред даже под влиянием эмоций не сможет. И несомненно, появление на поверхности внутреннего зверя ещё больше раздражает мужчину, но опять же ему приходиться успокаиваться, чтобы и вовсе не выпустить наружу дракона.
Несмотря на крутившиеся мысли, я смогла ответить с жаром и даже по теме:
— А я не вещь, чтобы разделиться на куски и раздать себя всем сразу! Играла я с Аароном, а тебе лишь позволила приблизиться ближе, чем всем остальным, а для меня уже много — значит впустить кого-либо в свое личное пространство….
— Я понял, — Мужчина закрыл мне рот ладонью. — Ты права, не стоит ссориться…. Но почему не я? — Сиреневые искорки снова полыхнули в глазах. — Чем я хуже? Их ты будешь любить, обнимать, одаривать вниманием…, а я? — тоскливо протянул он и радужки его глаз вовсе сменили зеленый цвет на мягкий сиреневый. Бьерн стал внутренне расслабляться, это ощущалось слишком явно, и я не могла не заметить. — Я тоже хочу… ласки, любви… Играть. Бьерн тоже любит играть, — обиженно протянул юношеский голос, удивительно мелодичный и сплошь мурлыкающий.