Чтобы меньше дуло, я прижалась к теплой шеи, всем телом зарываясь в длинную гриву и теплую шерсть. И отмечая, что мех Бьерна, словно из пор, растет прямо из прочной брони, прикрывающей кожу.
Закат мы смотрели с высока, летя над плотной периной окрашенных в сочно-розовый цвет облаков. А когда стемнело, приземлись на какой-то горе. Я уснула на теплом мохнатом брюхе Бьерна, укрытая, будто в кокон, огромным крылом и пушистым, как у лисы, хвостом.
Это было самое теплое погружение в сон. Не могу сказать, что самое приятное, но одно из самых лучших.
Я непонимающе посмотрела вверх, пытаясь разглядеть выражение морды Бьерна. Но наткнулась на два прожигающих взгляда. Один из них тяжело пылал неприкрытой яростью, а второй, потемневший от прилива тьмы, холодным бешенством. Только тогда я ощутила агрессию, направленную тем не менее лишь на Бьерна, но тот боялся, что и меня может зацепить, поэтому задвинул далеко и напрягся в ожидании, готовый защищать и отвести удар.
Дракон Аарона ярко полыхал, и в предрассветных сумерках это хорошо выделялось. Между твердых темно-желтых чешуек виднелись вздутые вены, в которых просвечивала текущая жидкость светло-огненного цвета. Вокруг него воздух накалился до бешеной температуры. Даже у меня лицо припекало, а каково было ближе стоящему Бьерну? Кристиан благоразумно приземлился поодаль и сейчас выжидал.
Глава 19
В близи я ещё не видела дракона Аарона и поэтому всё не могла отвести взгляд. Острое, угловатое и покрытое шипами тело — надо признать, очень удивительное строение. Огненные крылья были слитны с телом и продолжали тянуться до середины хвоста. А их кожа перетекала и двигалась, словно живой организм. При этом вены не прослеживались. Да и на кожу это мало было похоже. Скорее на жидкий огонь. Который струился и жил, казалось, своей жизнью.
Лапы были сильные, с длинными когтями, но не мощные и малость коротковаты. Это восполнялось особенностью крыльев: на внешней стороне сгиба имелось по три толстых, здоровенных когтя. И поэтому, когда дракон двигался, то опирался и на крылья, используя те мощные когти, как дополнительную опору. Подозреваю, что в битве он не станет использовать передние лапы, вместо этого атакует гибким, сильным хвостом или замахнётся крылом.
Глядя на него, сразу становится понятно, что в воздухе он будет намного манёвренней, изворотливей, быстрей и гибче. У Кристиана на крыльях тоже присутствовал пальчик с коготком — он нужен чтобы лучше чувствовать крылья.
Морда у Аарона была угловатой, худой и вытянутой. Верх длинной шеи хаотично покрывали шипы, повторяющие треугольную, под наклоном, форму острых рогов, но с меньшим размером.
Вдруг черты поплыли, меняя форму и, через пару секунд, на месте огненного дракона стоял мужчина. Сразу стало прохладней, перестало обдавать жаром.
Аарон уверенно двинулся в мою сторону, и Бьерн отступил. Сложил крыло, убрал хвост — всё то что закрывало меня.
Было больно — во-первых, муж не рассчитал силы, когда схватив за руку, потащил буквально на буксире, во-вторых, в нем бушевали эмоции, и его сухая ладонь безумно прижигала мою.
Впихнув меня в объятия успевшего принять человеческий лик Кристиана, Аарон отдалился. Я напряглась, ощущая, как нас накрывает Пологом Тишины. И тут же дернулась — второй супруг лишь сжал руки крепче.
«Они собрались избавиться от Бьерна» — эта мысль вспыхнула в мозгу настолько ярко, что в крови потек адреналин, заставляющий действовать почти что на рефлексах.
Я ударила небольшим сгустком нефильтрованной, чистой магии. Мужчина сдавленно издал толи хрип, толи стон, оседая на землю. Естественно, руки он разжал и потерял всякий контроль над ситуацией.
Непреобразованная в заклинания магия была очень губительна и опасна. Но в тот момент, в мозгу включился режим «автопилота».
Не тратя ни секунды, я развернулась и рванула в сторону первого супруга. Для огненных драконов самым болезным было заклинание холода, но об этом я не думала, руки сами совершали манипуляции.
Одним за другим, я бросала сгустки морозной энергии — не так действенны, но очень неприятны. Я успокоилась лишь, когда Аарон упал на землю, а я сама подошла почти вплотную к сидящему на попе Бьерну. Он с озадаченным видом ловил ладонями крупные капли крови, стекающие по лицу и падающие с подбородка.