С близнецами обычно занимаются отцы и Женя. Воспитанием тоже мужья. Максимум, что я могу подарить детям — это ласку, заботу, любовь (как без неё-то?), и пару часов внимания в день. Мне этого мало, но просто наблюдать за близнецами мне не дают. Мальчишки уже взрослые (по их мнению) и выталкивают меня из своей комнаты, когда Женя приходит. Жених разводит руками — строить их он не умеет, но уговорить что-то сделать — легко.
Попробуй мальчишки выгнать меня в присутствии отцов — Толя и ремнем по заднице отходить может, в пределах разумного, конечно; Костя дождется, когда я выйду и даст такой нагоняй детям, чтобы они оба очень быстро усвоили урок. А что касается Жени — он их любит, как родных. И занимается с ними, как родными.
На меня всем им времени не хватает. Последнее, конечно, громко сказано, но иногда я действительно скучаю. Мужья днем на работе, Женя возиться с близнецами, вечером мужья возятся с мальчиками, Женя уходит. Он ещё ни разу не ночевал у нас. Но тем не менее во второй беременности я вынашиваю именно его дочку. Уверенна, она будет точной его копией. Красивой, миниатюрной, каштановолосой и очень стеснительной. Наш первый (и единственный!) раз был шесть месяцев назад…
— «Что ты делаешь? Щекотно!
— Я думал, что девушкам это нравится, — смущенно отозвался Женя и попробовал ещё раз поцеловать меня в шею. Ну, это ему так казалось, а на деле он просто помусолил губами кожу и подышал щекотно.
— Я покажу, как надо, — потеряв терпение, я уронила его на спину и прикоснулась губами к кадыку, ведя ниже и мягко пытаясь прихватить кожу. Женя выдохнул.
— Нравится? — хрипло спросила я.
— Да.
— Мне тоже, — призналась я и потянула вниз его штаны.
— Подожди, — ухватился за ремень ускользающих штанов он…»
В общем, я тогда изрядно запыхалась, пока полностью раздела его. Но это того стоило. Столько эмоций в одной мимике лица, не говоря уже о звуках…
— Мы с близнецами сегодня собрались в парк аттракционов, — сообщила я.
— А ты справишься? Может мне пойти с вами? — ставя передо мной тарелку, поинтересовался супруг.
— Не стоит. Женя пойдет с нами, — отозвалась я.
Толя хмыкнул. Не удивлён. Но и против ничего не имеет. Он знает, что Женя мне дорог. И давно смирился с этим. Не знаю, смирился ли Костя. Он молчит. И ещё ничем не выдал свое отношение. Шуточные баталии не в счет. Без Толи этих самых потасовок и не было бы.
К присутствию Жени, Костя относиться спокойно, как к самой естественной вещи на свете. Он попросту игнорирует, не обращает на него внимания. Таится. Но если спроси Костю напрямую, то я почти уверена, что он не очень доволен таким положением дел. Но и не сильно против.
— То-то они встали в такую рань, — топанье двух пар ног на лестнице Толя заметил раньше меня.
— Про поездку мы поговорили ещё вчера, — сказала я, прислушиваясь к потасовке мальчишек.
Похоже, Тёмка в очередной раз толкнул брата, и пока тот скатывается, на всех порах понесся вниз. За топотом послышался тонкий рык. В проеме кухни мелькнул рыжий вихрь, за ним белый. Оба спешили в гостиную.
— Дядя Женя! — воскликнул первый. И тут же ойкнул, но в драку не полез, судя по звукам.
— Папа Женя, — прозвучал второй голос. Все ещё недовольный после того как его спустили с лестницы, но более уравновешенный. Видимо, факт безнаказанно стукнуть брата его удовлетворил.
— Привет, сорванцы, — со смехом отозвался Женька.
Ох уж эти мальчишки. Нет бы сначала маму с Днем Рождения поздравить, так они к Женьке липнут. Да, малышня очень любила его.
По характеру близнецы были абсолютно разные. Чего стоит Темкино «Дядя Женя» и чего стоит Кирино «Папа Женя». Первый был более мужественный, если так можно сказать про мальчика пяти лет, и смелей, даже больше, чем сам Толя, а второй более сдержанный, но мягкий.
Я отложила ложку и встала.
— Может я сам позову? — тут же встрепенулся супруг.
— Сиди, — велела я. — Я беременная, а не больная, — проворчала и едко добавила: — И прогулки мне полезны, если ты не в курсе.
— В парке нагуляешься ещё, — проворчал Толя, но тем не менее останавливать не стал. Помнит, что со мной лучше не спорить. А когда я беременная или не в духе — особенно.
— Так, — грозно сказала я, оценивая картину: Костя, уже одетый в идеально выглаженную рубашку с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами и рукавами в три четверти, и классические черные брюки, расслабленно растекся на диване, положив ноги на журнальный столик, а под ногами лежал специально купленный для этого коврик, сейчас он повернул голову в мою сторону и ожидающе смотрел внимательными голубыми глазами;