— Что такое? Ты почему не в постели? — спросила мать, обнимая девочку. — А я как чувствовала, что надо тебя навестить. Ты опять чего-то испугалась, моя маленькая?
— Нет, мама, я просто хотела, чтобы Рузанна рассказала мне сказку, — прошептала Марина, прижимаясь к матери. — Но там, у Рузанны, Григор… они там почему-то голые лежат. Я случайно заглянула — и сразу же вышла. Они меня даже не видели.
— Что?.. — Таисия наклонилась к дочери, и ее глаза засверкали. — Григор у Рузанны?
— Да, мама, но ты туда не ходи, не надо их пугать, ладно? — Марина прижала палец к губам.
— А ну-ка, дочка, быстро иди спать и не выглядывай в коридор, — строго приказала мать и подтолкнула Марину к ее спальне.
Но девочка, скрывшись в комнате, не могла последовать совету матери и спокойно уснуть, — уж слишком растревожено было ее воображение только что увиденной картиной.
Подойдя на цыпочках к двери и выглянув в щель, она увидела, что мать сделала несколько медленных, осторожных шагов по коридору и, как перед тем Марина, заглянула в спальню Рузанны. Через несколько мгновений Таисия по-прежнему неслышными, но теперь уже торопливыми шагами ушла прочь. Марина подумала, что мать, уважив ее просьбу, решила не пугать Рузанну и Григора. Довольная, что все обошлось без шума и брани, девочка юркнула под одеяло, собираясь уснуть. Но уже через минуту-другую она услышала теперь уже не осторожные, а довольно громкие шаги по коридору, вслед за которыми раздался гневный голос Андроника. Тут же вскочив с постели, Марина выглянула из своей комнаты и увидела, как Андроник выталкивает полуодетого Григора из дочкиной спальни и кричит ему вдогонку:
— Убирайся из моего дома, мерзкий нечестивец! Вот когда сказалась порочная натура твоей матери! Ты мне отныне не сын, живи как хочешь!
Потом послышались приглушенные рыдания Рузанны и суровый приговор ее отца:
— А ты, бесстыжая негодяйка, отправишься в монастырь и будешь там до конца дней замаливать свои грехи!
Раскаты грома внезапно заглушили брань Андроника. Майская гроза своим безудержным порывом довершила картину непоправимого семейного разлада.
В этот момент мать посмотрела в сторону Марины, и девочка поспешно захлопнула свою дверь.
Через некоторое время Таисия зашла к ней, чтобы проверить, спит ли дочь. Когда она присела на кровать и погладила Марину по голове, девочка открыла глаза и с обидой в голосе спросила:
— Мама, для чего ты привела Андроника? Видишь, он рассердился и выгнал из дома Рузанну и Григора.
— Так надо было, дочка, они это заслужили, — строго сказала Таисия.
— Но мне их жалко! Рузанна хорошая, а Григор веселый. За что их выгонять?
— Вырастешь — сама все поймешь. И жалеть тебе их нечего, у тебя свой брат есть, родной, вот его и жалей. — И, помолчав, Таисия тихо добавила: — Теперь вы с Юрием — единственные наследники этого дома.
Смысл последней фразы Марина поняла лишь потом, когда повзрослела. С годами ей стало ясно, что Таисия нарочно донесла мужу на его детей, ибо знала, что благочестивый Андроник не простит им подобного греха.
С той роковой ночи в доме не звучал больше звонкий голос Рузанны, отправленной в женскую обитель. Григор, лишенный дома и имущества, ушел в плавание, нанявшись простым моряком на корабль к какому-то купцу. Слуги и соседи, не зная причины такой суровости Андроника, могли только строить догадки и распускать слухи — впрочем, некоторые из этих слухов были близки к истине.
Андроник стал еще ревностней молиться, еще больше жертвовать на церковь, а в своем доме завел еще более строгие порядки. Он сурово следил за поведением всех домочадцев, не допускал вольностей ни в одежде, ни в разговорах. Даже похвалы женской красоте считались в его доме чем-то легкомысленным, — именно поэтому Марина поздновато узнала, что превратилась из нескладного подростка в красивую девушку. Мать заботилась прежде всего о том, чтобы Андроник, не усомнившись в благочестии ее детей, оставил все наследство Георгию, а потому старалась оградить Марину от суеты и соблазнов. Она также согласна была выдать дочь за Варадата, поскольку считала такой брак выгодным и, вероятно, надеялась постепенно убедить в этом Марину.
Вспомнив прошлое, девушка снова почувствовала подспудные укоры совести. Да, она была тогда маленькой и ничего не понимала, во всем полагаясь на мать, но ведь именно она явилась виновницей — пусть и невольной — той ужасной развязки, которая привела к изгнанию Рузанны и неприкаянным скитаниям Григора, завершившимся его гибелью в морской пучине. Если бы не ее детское любопытство, то участь юных грешников могла бы быть мягче и милосердней…