Он опустился в кресло, безучастно смотря на карты и планы, которые он составлял. Все это для Дорина, для его друга. У него не было ничего, что он мог бы проиграть. Он был клятвопреступником, лгуном и предателем.
Несрин шагнула к нему. На ее лице было небольшое беспокойство, он никогда не ожидал, что она будет с ним нянчится. Он никогда не требовал этого. Возможно, потому что, она на своем опыте поняла, каково идти против воли отца. Но ее отец в конечном итоге принял ее выбор, а отец Шаола… Он не хотел думать об отце сейчас, и Несрин сказала:
То что она сказала о принце...
Не меняет ничего.
Кажется, это меняет все, включая будущее этого королевства.
Забудь.
Несрин скрестила ее тонкие руки. Она была достаточно стройна, и ее недооценивали многие противники, к их беде. Сегодня вечером он видел, что одного из валгов она порезала, как рыбу на филе.
Я думаю, что твои личные проблемы, мешают тебе рассматривать все варианты.
Он открыл рот, чтобы возразить. Несрин подняла ухоженную бровь и ждала.
Возможно, он был сейчас импульсивен.
Возможно, было ошибкой отказываться говорить Аэлине, как освободить волшебство.
И возможно, это стоило ему способа спасти Дорина.
Он мягко выругался, резко дыша на свечу, капающую на стол.
Капитан, которым он был, откажется сказать ей. Аэлина - враг королевства.
Но того капитана больше не было. Тот капитан умер рядом с Соршей в той самой комнате.
Ты хорошо сегодня сражалась, - сказал он, как будто это было ответом.
Несрин щелкнула языком.
Я вернулась, потому что получила отчет, что три городских гарнизона отправили в Хранилища спустя тридцать минут после того, как мы уехали. Ее Величество, - сухо сказала Несрин. - Убила большую часть мужчин короля, владельцев и инвесторов зала, и взяла на себя, разрушение этого места. В ближайшее время они, скорее всего, не смогут открыться.
Боги всевышние!
Они знают, что это была защитница короля?
Нет, но я подумала, что должна предупредить тебя. Держу пари, у нее была причина для этого.
Возможно. Возможно, нет.
Ты поймешь, что она склонна делать то, что она хочет, и когда она хочет, и не просит для этого разрешения, - Аэлина, скорее всего, была в прелестном настроении и решила развязать свой характер в зале для того, чтобы развеяться.
Тебе следовало лучше подумать перед тем, как попасть в историю с женщиной, как она.
Я предполагал, что ты все знаешь на тему "попаданий в истории с людьми"учитывая, что ни одного истца нет в очереди, вне пекарен твоего отца, - удар был по больному месту, но они всегда были прямолинейны друг с другом. И она никогда не казалась обеспокоенной этим.
Тот слабый свет развлечения вернулся в ее глаза, Несрин засунула руки в карманы и отклонилась.
Поэтому я никогда не принимаю в этом участия. Слишком грязно.
Почему она не впускала никого. Никогда. Он никогда не пытался узнать, ограничение вопросов по поводу их прошлого было частью их соглашения.
Честно говоря, он сам не знал, что он ожидал, когда королева вернется.
Но точно не это.
"Ты не можешь выбирать, какие стороны ее личности любить." - Дорин однажды сказал ему это. Как же он был прав.
Несрин ушла.
Шаол пошел к ближайшему ювелиру и заложил кольцо, ради горсти серебра.
...
Усталая и несчастная Аэлина тащилась в ее старую квартиру, которая располагалась над обычным складом. Она не могла долго задерживаться на улице вне большого, деревянного здания, которое она купила, когда она, наконец, заплатила свой долг Аробинну - купила для себя, чтобы не оставаться в Башне. Но она начала чувствовать себя дома только после того, как выплатила долги Саэма, и он переехал сюда к ней. Несколько недель были всем в ее жизни, которые она могла разделить с ним.
А потом его убили.
На большой двери висел новый замок, и на складе остались ящики полные чернил. Лестница не была покрыта пылью. Или Аробинн или кто-то другой из ее прошлого здесь побывал.
Когда она открыла зеленую дверь, нож позади нее повернулся, квартира была темной. Пустой.
Запах был новым.
Она за несколько минут проверила всю квартиру - большая комната, кухня, старые яблоки, но никаких других признаков жителя. Ее нетронутая спальня и комната для гостей. Именно там задержался чей-то запах. Стояла кровать не лучшего качества, и на высоком комоде около двери лежала записка:
Капитан сказал, что я могу остаться здесь на некоторое время. Извините, что пытался убить Вас этой зимой. Я был тем, с двойными мечами. Ничего личного.
Рен
Она выругалась. Рен был здесь? И... и он, до сих пор, считал, что она - Защитница короля. Ночью, когда они держали Шаола в заложниках на складе, она хотела его убить и была удивлена, когда он стоял на своем. О, она помнила его.
По крайней мере, он был в безопасности на севере.
Она знала себя достаточно хорошо, чтобы признать, что это частично облегчение труса, что она не должна будет стоять перед Реном и видеть, как он отреагирует на то, кем она была, то, что она сделала с жертвой госпожи Маурин. Учитывая реакцию Шаола – не хорошо - это еще очень мягко сказано.
Она вернулась в большую комнату и зажгла свечи. Большой обеденный стол, занимающий половину пространства, был отделан изящными пластинами. Диван и два бархатных кресла, стоящие перед камином, были в беспорядке, но чистые.
В течении нескольких минут она смотрела на полку над камином. Красивые часы когда-то стояли именно здесь до того дня, когда она узнала, что Саэма пытал и убил Рюк Фарран. То, что пытка продолжалась много часов, в то время, как она с сумками сидела в этой квартире, сумки тоже убрали. И когда Аробинн пришел сюда и рассказал ей, что случилось, она взяла эти красивые часы и швырнула их в другой конец комнаты, где они разбились, ударившись о стену.
Она не была здесь с тех пор, хотя кто-то убрал осколки. Или Рен или Аробинн.
Она поняла все, взглянув на одну из книжных полок.
Все книги она тогда упаковала для переезда на Южный Континент для новой жизни с Саэмом, все их вернули на полку. Точно в то место, где они когда-то лежали.
И был только один человек, который мог знать все детали, кто использовал распакованные чемоданы, ради колкости и подарка, и безмолвного напоминания того, чего стоил ей ее отъезд. Что означало, что Аробинн не сомневался, что она сюда вернется. В какой-то момент.
Она пошла в свою спальню. Она не смела проверять, убрана ли одежда Саэма в ящики или выброшена.
Ванна. Это именно то, в чем она нуждалась. В горячей ванне.
Она даже не посмотрела на комнату, которая когда-то была ее прибежищем. Она зажгла свечи в белой ванной.
После долгого вращения кнопок на небольшой ванне из фарфора, она включила воду и сняла с себя все оружие. Она снимала слой за слоем, грязную, пропитанную кровью одежду, потом долго смотрела в зеркало на свою спину, покрытую татуировками.
Месяц назад Рован покрыл ее эндовьеровские шрамы извилистой татуировкой, написанной на Старом фейском языке - истории ее любимых, и как они умерли.
Она не добавит больше ни одного.
Она опустилась в восхитительно горячую воду и думала о том пустом месте над камином, где стояли часы. Место, которое может уже навсегда остаться пустым с того самого дня, когда она его опустошила. Возможно - возможно она тоже остановилась в тот момент.
Остановила свою жизнь, и оставила только…. выживание. И ярость.
И возможно это растянулось до этой весны, когда она лежала на земле, в то время, как три принца-валга поедали ее, когда она наконец сожгла ту боль и темноту и начала все сначала.
Нет, она не добавит больше имен к своему телу.
Она взяла тряпку для мытья посуды около ванны и помыла лицо, смыла кровь и грязь.