— Что за чушь? — спросил Грегор, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. — Если речь идет о жрецах Баргота, нужно немедленно сообщить Его Величеству, поднять стражу, лейб-гвардию, в конце концов, пока эта ядовитая плесень не расползлась по всему Дорвенанту!
Мэтр Денвер досадливо нахмурился, смотря на него, как на юного несмышленыша.
— Грегор, дорогой мой! Совершенно незачем вмешивать его величество в дела Ордена. Мы найдем и покараем отступников сами. Подумайте, чего вы добьетесь оглаской? Недоверия к магам? Паники в городе, не говоря уже об Академии? Беспорядков на улицах? Да и что обычная городская стража может противопоставить не менее чем двум, осмелюсь предположить, сильным и опытным магам? Да они наших адептов боятся, если тем случится загулять в трактире!
Грегор дернул углом рта. Старик был прав почти во всем! Вот только что-то мешало согласиться с его правотой. Может быть, странная уверенность, что изловить отступников будет куда сложнее, чем думает темный мастер? В конце концов, неизвестно, сколько времени им удавалось скрывать свое существование! Нет ничего хуже неизвестного врага у тебя в тылу, а это — неизвестный враг в самом сердце Дорвенанта!
— Сколько человек? — процедил Грегор, едва сдерживаясь, чтобы не высказать все это в выражениях, недостойных ни дворянина, ни преподавателя, зато очень подходящих офицеру. — Сколько еще человек должны будут погибнуть, прежде чем Орден решит, что просить помощи все-таки нужно? И не окажется ли тогда поздно — просить о помощи? «Защищать простых людей — есть право и долг мага» — не так ли? Магистр Кристоф, это ваши слова!
Пожилой боевик гневно сверкнул глазами, но промолчал. Мэтр Денвер устало вздохнул:
— Мальчик мой, вы излишне драматизируете. Маги должны защищать людей и от их собственной глупости! Расскажите его величеству — и через час о случившемся будет знать весь дворец, через день — вся столица, а через неделю — и весь Дорвенант! И кто может сказать, какими подробностями обрастет произошедшее? — Пожилой некромант все повышал и повышал голос. — Через месяц, а то и два, чернь будет говорить, что все маги — отродья Баргота! Грегор, я понимаю ваш порыв, но вы в первую очередь маг и только потом — дворянин и офицер, не забывайте об этом! Вы давали присягу Ордену, и интересы Ордена требуют, чтобы вы молчали.
Повисла тяжелая душная тишина. Магистры упорно отводили глаза. На Грегора смотрел только мэтр Бреннан — горьким, тоскливым, все понимающим взглядом. У него, простолюдина и обычного мэтра, хоть и заслуженного лекаря, руки тем более были связаны.
— Если этого требуют интересы Ордена, — уронил Грегор наконец, — то я вынужден подчиниться.
Старый некромант благосклонно улыбнулся, и Грегор не отказал себе в удовольствии стереть эту улыбку.
— Но погиб мой ученик, и я настаиваю… нет, я требую, чтобы мне сообщали о результатах поисков!
Мэтр Денвер укоризненно покачал головой. Снова вздохнул.
— Бессмыслица. Но я вас понимаю, мальчик мой. А теперь ступайте, у вас, кажется, вот-вот начнется лекция. И вам, коллеги, тоже лучше удалиться, с бедным юношей нужно будет поработать иллюзорникам. Не показывать же его семье… это.
«Отослал, как мальчишку-первокурсника! Проклятье! Тысячу раз проклятье! — вскипел Грегор. — Можно родиться Избранным Смерти, можно стать самым молодым главнокомандующим в истории Дорвенанта и блестяще выиграть войну! Можно… да что угодно можно сотворить, но для тех, кто помнит тебя в ученической мантии, ты всегда будешь „мальчик мой“, и никто из них не поверит, что можешь быть прав ты, а не они!»
Изнывая от болезненной злости, он все-таки не стал спорить. Коротко поклонился и пошел прочь, едва сдерживаясь, чтобы не печатать шаг. Отступление. Это не поражение в войне, а всего лишь отступление после первого проигранного боя. Если Денвер не найдет убийц, Грегор сам возьмется за поиски. Собственно, что мешает подумать об этом прямо сейчас?! И еще одно…
Он прикусил изнутри губу, заставляя себя сосредоточиться. Предупреждать адептов нельзя, Баргот побери этих осторожничающих мерзавцев из Совета. Но с этого дня хотя бы своим, тем, кто ходит к нему на факультативный курс, он будет давать как можно больше боевых приемов. И заставит отточить их до полного совершенства! Ах, проклятье…
Ревенгар слишком юна и почти беззащитна. Даже это ее умертвие не сопровождает хозяйку постоянно. Остается надеяться, что даже барготопоклонники не рискнут связаться с леди из Трех дюжин — это вам не простолюдин, чью смерть так легко скрыть. Хм… А не попросить ли юных Эддерли и Аранвена присматривать за девочкой? И у них будет меньше времени на шалости, которыми уже прославился сын магистра, и любой, кто попробует приблизиться к Ревенгар, окажется на виду, а два лучших адепта Фиолетового факультета могут постоять за себя и соученицу. Да и Роверстану, скажем прямо, возле юной леди станет решительно нечего делать!
Часть вторая
«Падчерица смерти»
Глава 1. Барготов день
Одеяло соскользнуло на пол, и Айлин тут же села на постели, зябко обхватив себя руками за плечи: снова Иоланда мазалась какими-то вонючими алхимическими кремами, потом приоткрыла окно, чтобы проветрить, и комнату мгновенно выстудило. Да уж, тепло ушло, а вот запах так и остался, наводя на мысли о вазе, в которой засохли цветы и застоялась вода. Гадость какая!
А одеяло, оказывается, стянул Пушок. Разбудить он ее, что ли, пытался?
Айлин бросила взгляд на окно, в которое заглядывало еще низкое, бледное зимнее солнце, и едва не застонала. Проспала! Проспала все на свете, и вот-вот начнется боевая некромантия у особого курса, а мэтр Бастельеро терпеть не может опозданий! У-у-у-у, правду говорят, что восьмой день зимы — невезучий! День Баргота, когда его демоны так и норовят подстроить какую-то пакость, порадовать хозяина.
Вскочив, она в одной ночной рубашке и босиком заметалась по комнате, пытаясь одновременно найти гребень, ленту, одежду, в конце концов! Иоланда, сидящая у туалетного столика, невозмутимо наводила красоту, расчесывая белокурые волосы и тихо считая взмахи щеткой. «Семьдесят пять, семьдесят шесть…» — расслышала Айлин. Везет соседке, у нее лекции начинаются на час позже! Вполне можно расчесаться сто раз, как положено благовоспитанной леди.
Но вот странность! Иоланда, утром обычно сосредоточенная только на зеркале, сегодня то и дело поглядывала на Айлин! И улыбалась так довольно, будто ей сделали приятный подарок!
«Интересно, что с ней не так? — промелькнула мысль. — Или со мной не так? Ах, да какая разница, главное, не опоздать!»
Скинув ночную рубашку, она быстро натянула свежее белье, укороченную мантию и все еще непривычные штаны, торопливо плеснула в лицо воды над умывальником. Щетка наконец нашлась, Айлин торопливо пригладила ей волосы — причесаться как следует, времени уже совсем не оставалось! — и быстро-быстро заплела косу. Наверняка криво! Ну и ладно, переплести можно после уроков!
Схватив собранную еще вечером сумку, она побежала к двери и уже в двух шагах от нее нечаянно бросила взгляд в большое ростовое зеркало, подаренное Иоланде родителями на первый день зимы.
И обмерла.
В зеркале отразилось чудовище.
Самое настоящее чудовище с торчащими из криво заплетенной косы волосами, круглыми, как плошки, глазами и жуткой, просто кошмарной мордой, сплошь покрытой безобразными красными прыщами!
Нет, быть такого не может, чтобы это оказалось ее отражение!
Айлин в ужасе прижала ладони к щекам — чудовище в зеркале повторило ее жест и еще сильнее вытаращило глаза.
О Претемная, да что же это такое?!
Она попятилась от двери. С таким лицом нельзя, просто нельзя выходить из комнаты! Правда, мэтр Бастельеро будет недоволен и наверняка назначит какое-нибудь наказание, вроде четырех часов на кухне… И пусть, пусть! Все равно с таким лицом Айлин из комнаты ни за что не выйдет!