К концу недели она приняла двух новых клиенток, которые пришли по рекомендации Людмилы. С той, что была постарше, все прошло отлично, а вот с молоденькой девчонкой сработаться оказалось труднее, потому что она не умела слушать и то и дело уходила в отрицание. Впрочем, разочарования на ее лице Лина не обнаружила, так что в целом была довольна. Никаких серьезных прогнозов на будущее она не сделала, а нужные выводы по своим проблемам каждая из них сделала сама — лучшая часть ее работы, за которую стыдно не было.
В выходные она пригласила в гости свою хорошую знакомую Марину, которая сделала ей новый маникюр: серебристый металл с прозрачными капельками — словно только что вытащила руки из воды. В этот раз захотелось чего-то попроще и побыстрее, хотя запросы у Лины обычно были не такими скромными. Она любила стразы, блестки и рисунки — можно и все сразу, лишь бы не совсем уж аляписто. Аня однажды заметила, что это похоже на попытку отвлечь сороку, которая сидит у Лины внутри и жить не может без чего-то блестящего перед глазами, поэтому подначивает к воровству. Может быть. Марина была настоящей искусницей и могла сотворить на ногтях все что угодно: нарисовать, вылепить, наклеить — и все удовлетворяло запросы этой внутренней сороки. Более того, за такие роскошные ногти Лина еще и замечательную скидку получала в обмен на расклад.
В начале следующей недели она приукрасила стол новинками и, взяв несколько самых светлых колод из своей коллекции, сняла расклад на следующий месяц для своего канала. Карты почти по всем вариантам выпадали не очень хорошие, и Лина грешным делом даже подумала, что, возможно, стоит собрать карты и начать все заново. Но затем вспомнила, что надвигается ретроградный Меркурий. В астрологии она разбиралась плоховато, но основы опять же почерпнула у Ани, которая, кажется, знала вообще все. Уже после того, как она закончила читать все карты, пришлось снять кусок с предупреждением о предстоящем ретрограде, чтобы мрачные предсказания никого не напугали.
Во вторник вечером Лина начала нервничать. Она уже придумала, что скажет Глебу, но разум одолевали очень глупые мысли. Например, о том, что она добровольно собирается отказаться от постоянного клиента и перекрыть источник регулярного дохода, хотя в кои-то веки это волновало ее в последнюю очередь. Здесь стоял вопрос ее душевного спокойствия.
Продолжать и дальше эту клоунаду — неправильно и нечестно. Нужно было как-то аккуратно дать Глебу понять, что ее услуги ему больше не понадобятся.
Однако в попытках объяснить себе, что именно ею движет и почему она хочет от него поскорее избавиться, Лина не успокоилась, а наоборот перенервничала еще больше, поэтому, к сожалению, в итоге ничего аккуратно сделать у нее не получилось.
Две тысячи как обычно легли на край стола, но Лина, не дожидаясь того, что Глеб подвинет их в ее направлении, приподнялась со стула и шлепнула ладонью по купюрам и, слегка промахнувшись, также по его пальцам.
— Что не так? — недоуменно произнес Глеб, приподняв брови. — Цена выросла?
— Нет.
Он вопросительно уставился на Лину, а она, все еще не придумав достойного оправдания своим действиям, просто смотрела на свою маленькую кисть поверх крупной ладони Глеба. На его указательном пальце поблескивало простое серебряное кольцо с какой-то гравировкой, и ее ногти тоже отливали металлическим серебром. Выглядело завораживающе красиво, как одна из тех романтических картинок, под которыми в инстаграме писали про любовь и отношения. Правда там еще обычно были обручальные кольца и, естественно, не было денег под руками.
Еще несколько секунд — и станет неловко.
— Думаю, пора этот цирк прекратить, — сказала Лина наконец, поднимая взгляд на его лицо.
И глаза у него в обрамлении черных ресниц казались серебряными еще больше, чем обычно.
— Какой цирк?
— Я больше не хочу брать твои деньги за свои сомнительные услуги.
Лина зажмурилась и мысленно выругнулась. Это же последнее, в чем ей стоило признаваться. Если уж и расставаться с клиентом, то не так прозаично! Идиотка.
— Ты только что назвала свои услуги сомнительными, мне не послышалось? — Глеб растерянно моргнул.
Лина испустила обреченный выдох. Ладно, обратно слова уже не вернешь.
— Нет, не послышалось. Вся эта ерунда работает только у легко внушаемых людей. Ты не добьешься от карт правдивых ответов, если не веришь в них.
Какое-то время Глеб никак не реагировал.
Секунды утекали, Лина по-прежнему не убирала ладонь, а весь лимит приличного времени уже исчерпался. Она почувствовала, что краснеет, поэтому опустила голову, не очень успешно прячась за короткими прядками волос.
— Ну так я, может, верю, — наконец выдал Глеб. — Я же тебе сразу сказал, что немного поддаюсь внушению. Думаешь, я притащил кольцо, потому что меня заставила мнительная мать, которая верит в проклятия?
Лина медленно отлепила пальцы от денег и руки Глеба, но та, почувствовав, что давление уходит, продолжила свое привычное движение вперед. Поэтому Лина пришлось снова накрыть ее своей ладонью.
— Карты Таро не работают, — медленно проговорила она.
— Говорит мне таролог.
— Я обманщица.
— Ты не первая обманщица в этой сфере. Не обманешь ты, обманет кто-то другой. Какой-нибудь очень взрослой тетеньке в платке я предпочту тебя. Даже молодой девушке в платке, — взгляд Глеба метнулся влево — в той стороне был Анин кабинет, — я предпочту тебя. Можно?
Лина еле слышно выдохнула весь воздух через приоткрытый рот.
— Ты дурак?
Он внезапно тепло улыбнулся.
— А ты? Сама же говорила, что занялась этим ради денег. А теперь вдруг решила признаться в обмане. Отличная тактика.
— Я больше ничего не умею, поэтому и занялась гаданиями.
— Тогда делай это, раз оно получается. Кому-то ты ведь все равно помогаешь. И этим людям вообще ни горячо ни холодно от того, как ты к этому по-настоящему относишься. Хотя я, конечно, и подумать не мог, что у тебя все это… вот так…
Глеб быстро глянул на их руки, а затем снова на Лину. Наверное, он ждал, пока она капитулирует первой.
— Да ты же постоянно споришь со мной по поводу всех моих прогнозов! — рассердилась она.
— И что? Я уяснил, как работают карты. Меня устраивает. Я плачу не за предсказания, а за твое время. Все ведь честно.
— Ты должен платить за пользу. Человек, которому ты платишь, должен приносить тебе пользу.
— Ты приносишь. Мне нравится с тобой беседовать.
Держаться за ручки стало невыносимо, поэтому Лина нехотя сдалась. Она тяжело опустилась обратно в кресло и откинулась на спинку.
Глеб деньги все-таки подвинул и тоже сел.
— Что на тебя нашло? — спросил он.
— Не знаю.
Они замолчали.
В повисшей тишине Лина четко различила тиканье наручных часов Глеба и почему-то вспомнила, что в ее коллекции украденных вещей есть поддельные ролексы, которые она давным-давно стащила у кого-то во время выпускной вечеринки в университете. Скорее всего, у пьяного вдрызг едва знакомого однокурсника, с которым танцевала медляк, но уточнять, не пропало ли у него что прошлой ночью, было бы верхом глупости. С тех пор она зареклась пить вообще — с памятью у нее и без алкоголя были беды. Хорошо, что часы были дешевыми. А если бы и правда ролексы?
А если бы и правда кольцо Глеба?..
Лина тряхнула головой, стараясь выбросить оттуда эти мысли. Желательно навсегда. Все решилось. Она ни при чем.