Лина не ответила.
Его ресницы и беспокойно нахмуренные брови были такими черными. А у нее они светлые и незаметные под слоем карандаша и туши. Как же несправедливо…
— Лина?
— Тебя Оля ждет.
— Ты согласишься сейчас или тебе нужно время подумать?
Она не согласится ни сейчас, ни потом. Пошел он к черту.
Глеб сжал ее руку, напоминая о том, что она все еще находится в его ладони.
Лина осторожно высвободилась и сказала:
— Мне нужно подумать.
— Хорошо, — сказал он. — Хорошо. Тогда… я позвоню тебе.
— Разве не я должна позвонить и сообщить о своем решении?
— Если ты решишься раньше, чем я позвоню, то прекрасно.
Поразительное упрямство. Лину таким было не пронять, но, возможно, она переоценивала свои силы.
— Не нужно надеяться на “да”, — сказала она. — Я не люблю фоткаться.
— Я только что придумал грандиозную идею и нашел модель, даже не двинувшись с места, — отрешенно пробормотал Глеб, после чего странно сверкнул глазами и, понизив голос, словно собирался рассказать секрет, добавил: — Не усложняй все. Пожалуйста. Я больше не приду с Олей.
— Это я поняла. Но она тут…
Она не договорила и захлопнула рот. Глеб, не скрывая довольной улыбки, отошел от греха подальше, взял куртку с вешалки и стал обуваться.
— Увидимся, Лина.
Она сдержанно улыбнулась.
— До встречи.
Лина старалась сделать эту фразу менее многообещающей, но тот факт, что она выбрала именно ее, а не “пока”, должно быть, уже говорил о многом. Если он искал повод ненавязчиво продолжить общение, то ей придется согласиться или как минимум предложить что-то свое. Потому что она не возражала. Продолжать общение. Эмоциональные качели ей надоели, она хотела определенности, и, по ее ощущениям, кульминация должна была случиться довольно скоро, потому что ходить вокруг да около было уже неприлично.
Перед тем, как бежать за советом к Ане, Лина планировала повариться в смятенных чувствах еще немного, чтобы понять, чего вообще хочет, перед тем, как подруга уверенно расскажет ей, кто, что, как и почему. Так же уверенно, как братец ее заявил, что Глеб не заметит пропажи магнита с холодильника. Тот факт, что он оказался прав, так же, как всегда оказывалась права Аня, ее безумно и беспричинно раздражал. Гребаные потомственные магуи. Или кто они там.
Побродив по дому, Лина с тоской посмотрела на телевизор с недосмотренным сериалом, собранный лишь на треть пазл, стол со штативом и новую нераспечатанную колоду, изучение которой она откладывала уже несколько недель, и в итоге пришла к выводу, что лучшее, что она способна сделать для своего душевного равновесия — это поехать в гости к маме и отвлечься за прослушиванием ее новостей.
— Я приеду? — уточнила она по телефону.
— С каких пор ты спрашиваешь? — удивилась мама.
— С тех пор, как ты встретила тебя при полном параде.
— И что теперь? Бояться будешь? Сегодня я в халате. Приезжай.
Мамин халат оказался новым. Макияж отсутствовал, но его следы были хорошо заметны на нижнем веке. Лина заподозрила, что на работу мама с тех пор все-таки ходит накрашенной, а сегодня успела смыть все перед ее приходом. И к чему прятаться…
— Как дела у турка? — полюбопытствовала она сразу после того, как ее усадили ужинать.
Разогретая картошка с грибами пахла умопомрачительно. Приезжать к маме Лине нравилось хотя потому, что здесь ее всегда вкусно кормили. Сама она готовила часто, съедобно, но не настолько хорошо, чтобы хотелось добавки, а Аня могла зажарить яичницу до коричневой корочки и с аппетитом это съесть, но предпочитала все же жить на доставке.
По лицу мамы было видно, что вопрос ее совсем не порадовал. Она по своей натуре была жуткой сплетницей и могла с удовольствием смаковать любую скандальную новость про родственников, своих подружек и даже про сына бабки с первого этажа, которую знала лишь по слухам, но информацию про саму себя приходилось вытаскивать из нее клещами. Даже родной дочери!
— Нормально, — ответила мама. — Хорошо работает. Многим пример.
— И все? — разочарованно сказала Лина.
— А чего ты услышать хочешь?
— Что ты с ним лично пообщалась и узнала, что он отличный дядька.
Мама хлопнула дверцей холодильника и достала оттуда сыр с копченой колбасой.
— Я с ним лично пообщалась и узнала, что он отличный дядька, — согласно повторила она, начиная нарезать еду.
— И все?
— Твои карточные фокусы на мне не работают, если ты это пытаешься выяснить.
А карточные фокусы Лина, кстати, делать не умела. Аня как-то покрутила пальцем у виска, когда узнала, что она хочет научиться парочке интересных штук, сказала, что это вообще несерьезно. Уж чья бы корова мычала, подумала тогда Лина, но идею в итоге оставила, потому что размер карт Таро совершенно не годился для трюков.
— Но ты же встретила иностранца, — напомнила она.
— Так он не мой.
— Так дальше все в твоих руках.
Мама зачем-то вытащила бутылку вишневой настойки и поставила на окно. Лина нахмурилась — точно не для нее, она вообще не пила.
Так. Нарезки, пойло… В этот раз она точно ждала гостей!
— У тебя что нового? — спросила она, доставая еще и пару рюмок из шкафчика с посудой.
— У меня… Все как всегда. Хотя… Мне тут фотосессию предложили.
— Ничего себе! Кто?
Действительно. Кто?
— Ну, клиент вроде как.
Мама повернулась к Лине, чтобы продемонстрировать свое недоверчивое выражение лица.
— Клиент? Не клиентка?
— Не поверишь, но не только женщины интересуются гаданиями.
— Не поверю. Но допустим. После твоих видео мужчины приходят?
Лина позволила себе немного поколебаться перед тем, как ответить. Заставлять маму волноваться не очень хотелось. Для нее это могло выглядеть не слишком безопасно.
— Да, но я чаще работаю с ними по интернету. По видеосвязи.
— А тот, что на фотосессию позвал?
— А у него сестра — моя клиентка. Короче, интересно получилось.
Мама окончательно прекратила свою бурную деятельность по подготовке к чьему-то приходу и присела рядом.
— И ты приняла предложение?
— Пока нет. Я не хочу представать в амплуа гадалки, а там что-то такое нужно будет.
Вообще-то она вообще не понятия не имела, что там Глебу пришло в голову, когда он решил, что его посетило вдохновение. Главное, что Лину на словах это совсем не вдохновляло. Так же, как не вдохновляло то, что он несвободный человек и не факт, что скоро освободится, что она уже прикарманила одну его вещь и может прикарманить еще. Маме об этом знать не стоило, да Лина и не планировала делиться. А вот насчет фотосессии — почему бы и нет, вдруг чего дельное скажет? Уж кто и мог бы повесить фотку дочери на стену, так это мать.
Однако потенциальный образ Лины на фотографиях ее не заинтересовал.
— Молодой? — оживилась она.
— Молодой.
— Хорошенький?
Лина насадила кусок гриба на вилку и отправила в рот, начиная тщательно разжевывать.
— Почему ты не спрашиваешь, талантливый ли он фотограф?
— Потому что это не имеет значения, если он хорошенький, — хихикнула мама.
— Он талантливый, — нахмурившись, сказала Лина.
— Ладно, это тоже неплохо. И в том, и в другом случае нужно соглашаться.
Мама вернулась к приготовлениям и принялась красиво раскладывать кусочки колбасы и сыра на тарелке.
— Если он хорошенький или если он талантливый, — уточнила она. — Соглашайся.
— Это что, по-твоему, взаимозаменяемые вещи?
— Да. Иначе какой смысл соглашаться на то, что тебе не по душе? Ищи во всем выгоду.
— Ты меня не таким вещам должна учить!
— Я тебя вообще учить не должна.
Лина с неприятным скрипом поводила вилкой по пустой тарелке, раздумывая, просить ли добавки или уже пора насторожиться по поводу гостей, которые, похоже, придут с минуты на минуту. Мама в это время взялась за нарезку огурцов.
— Смысла в том, что он сделает хорошие фотки, я не вижу, если честно, — призналась Лина и, решив, что вторая порция будет лишней, пошла мыть за собой посуду.