— Здрасьте. То есть… ме… мерхаба?
И турок, и мама заржали почти одновременно. Лина не захотела стоять и краснеть, поэтому тут же попятилась к выходу. Ее сегодня не звали.
— Да стой ты, — сказала мама. — Заходи давай.
— Здравствуй, Лина, — почти без акцента сказал Ариф, не переставая улыбаться. — Наслышан о тебе.
Оказалось, что “наслышан” означало “я знаю вообще все”. Вместо того, чтобы слукавить и похвастаться дочкой-умницей, работающей по специальности, в рекламной сфере, мама прямо заявила, что вырастила гадалку. Она вообще много чего могла ляпнуть и глазом не моргнув, но Лина не думала, что она направо и налево разбрасывалась такими фактами. Или она уже вовсю мутит с ним? Что происходит?
— Я поставила фотку в гостиной, — напомнила она озадаченной Лине.
Этого все еще было недостаточно для того, чтобы выдавать секреты.
Лина неловко улыбнулась, когда мама усадила ее рядом с Арифом, и чуть не подавилась долькой мандарина, застрявшей в горле.
— Моя бабушка на кофейной гуще гадала, — признался он. — Вся семья ходила к ней, и все сбывалось. Карты она не имела, но говорила про них хорошее. Что они многое показывают. Так что ты молодец, Лина. Людям помогаешь!
Ха! Пришел какой-то черт с горы, охмурил маму и сказал, что Лина — молодец. Растаять от такой похвалы — себя не уважать.
Но именно это она и сделала…
Ариф ей действительно понравился. Он хорошо говорил и очень много шутил. Мама хохотала рядом с ним, как девчонка. И выглядела тоже. Удивительно.
Про свою медитацию она рассказала, когда, собираясь домой, надевала куртку.
— Медитацию? — непонимающе переспросила мама и соединила указательные и большие пальцы.
— Нет, не такая, — помотала Лина головой. — Моя будет, чтобы расслабиться и настроиться на хороший сон. Я… помогала заснуть… как-то. Таким образом. В общем, решила немного расширить контент на канале.
— А хорошая ведь идея, — сказал Ариф.
— Кому помогала?
Лина хлопнула ресницами.
— Другу с бессонницей.
Мама посмотрела на нее так, будто что-то знала. Как Жрица с фотки в гостиной. Но расспрашивать, к счастью, не стала.
Лина остановила молнию куртки на середине, вспомнив, что у мамы вообще-то филологическое образование, и всучила ей телефон с текстом. Ариф чуть склонился над ней и тоже читал, а Лина разглядывала их обоих и думала о том, что смотрелись они до странного прекрасно. Неужели реально напророченный…
— Неплохо. Но ты бы, что ли, добавила описаний, — подумав, сказала мама и что-то ткнула несколько раз на экране — наверное, запятые поставила.
— Верно, — поддакнул Ариф. — Когда расслабляешься и почти засыпаешь, чувство такое, будто падаешь куда-то вниз.
— Растворяешься еще.
— А вот тут ты предлагаешь представить свет. Проговори, куда именно он падает. Если больше говоришь, легче концентрироваться на голосе.
— И мысленно представлять, что конкретно расслаблять.
Лина усмехнулась, но с благодарностью приняла все рекомендации и дописала текст тем же вечером. Сама запись была запланирована на утро.
Вот только Лина заболела.
— Что с твоим прекрасным голосом? — взволнованно спросил Глеб, когда она позвонила ему, чтобы сообщить, что все планы пошли коту под хвост. — Вчера вечером все окей было.
— Кранты голосу. Я простудилась, — просипела она. — Прости, кажется, новый год вместе не отпразднуем…
Глеб вроде как согласился, пожелав ей скорейшего выздоровления, но тридцать первого декабря объявился на пороге с широченной улыбкой и букетом из конфет — само воплощение конфетно-букетного периода. На ее возражения и показательный кашель с хрипом он закрыл ей ладонью губы и поцеловал свои пальцы.
Бабушка всегда говорила: как новый год встретишь — так его и проведешь. Лина встречала его с мамой, но последние годы проводила не с ней, а с Аней, что логично, потому что у них была общая квартира. И она искренне считала, что эта поговорка нерабочая. Но сидя плечом к плечу с Глебом и отсчитывая звонкие удары старых часов, которые было слышно из кабинета подруги, Лина как никогда в жизни хотела поверить в то, что в этот раз слова обретут нужную силу и она больше не облажается и как-нибудь выкрутится в этом году.
Праздники прошли не так, как ожидалось, но Лина не жаловалась. Глеб уехал утром первого января, чтобы поздравить свою семью. Место гостя заняла мама с вязаными шарфом и шапкой и пастилками от кашля, а вечером он вернулся и заменил ее. Они разминулись на каких-то десять минут.
Когда Аня приехала на следующий день, она первым делом зашла на кухню и с подозрением оглядела помятую после долгого сна Лину и чуть более бодрого от крепкого кофе Глеба со взлохмаченными волосами, торчащими в разные стороны. Он оставался на всю ночь. Отказался спать один на ее двуспальной кровати, пока она спала бы на диване Ани и берегла его от заразы, поэтому в первую ночь вдвоем она ворчливо назвала его бессмертным, а он завернул ее в одеяло, как гусеницу, и, уткнувшись лбом в спину, уснул безо всяких сказок.
— Я даже объяснять не буду, — сказала Лина негромко, но в горле все равно что-то неприятно скрипнуло.
— А я и спрашивать не буду, болезная, — сочувственно произнесла Аня. — Никуда не едем, значит… Ну ладно. С новым годом, ребятки! Как самая настоящая и единственная ведьма в этом доме, вангую, что годик будет судьбоносным для всех нас.
— А по руке ты, случаем, не гадаешь? — полюбопытствовал Глеб.
— А ты позолотишь мою?
— А если на съемку приглашу?
Аня вцепилась в его ладонь так, словно та принадлежала спасателю.
Лина улыбнулась, оскалив зубы и надеясь на то, что между ними сработает телепатическая связь и до нее дойдет просьба ничего лишнего не брякать.
— Жить будешь долго, — вынесла вердикт Аня.
Глеб поджал губы, чтобы не смеяться, и покивал.
— Длинная линия жизни, да, я вижу. Я знаю, где она.
Аня так же издевательски покивала и дернула его руку ближе, изворачивая кисть под неудобным углом.
— Ты жестокий человек, Глеб, — процедила она. — Потому что не следишь за словом, вылетающим изо рта. Держи его при себе, иначе упустишь то, чего упускать не хочешь.
Лина вздрогнула и с тревогой посмотрела на Аню.
— Чего? — ошарашенно спросил Глеб. — Чепуха. Нет во мне ни грамма жестокости.
— Слово твое жестокое. И все неприятности в жизни были и будут связаны с твоим языком. Но мы судьбе хозяева, так что тебе решать, когда стоит промолчать, а когда продумать ответ как следует. Прояви внимательность и тактичность. Это случится в любой момент. Предупрежден значит вооружен.
Глеб нахмурился.
— А вообще ты удачливый чувак, — жизнерадостно сказала Аня, отпуская его руку. — Приглашение на съемку согласуй с Линой, пожалуйста, я дама занятая.
Несложно было догадаться, что после таких Аниных выкрутасов Лина запихнула магнит в боковой карман на молнии, в который обычно не заглядывала, и не достала его даже тогда, когда впервые осталась ночевать у Глеба.
Ранним и темным зимним утром она вышла за водой на кухню и встала перед холодильником, как привидение, хмуро сверля пустую блестящую поверхность и размышляя о том, что шанс наконец представился, но она не хочет им воспользоваться. Не потому что больше не испытывала раскаяния за то, что украла сущую мелочь, и даже не потому что внезапное появление магнита Глеб все-таки мог заметить, а уж связать с Линой — и подавно. Нет. Это потому что испугалась слов своей подруги. Ничего толком не предсказывающих слов, но предупреждающих. Можно было только догадываться о реакции Глеба, хотя Аня и предпочла заявить о худшем. Лина не хотела, чтобы ее предположение оказалось верным и проявилось в разговоре, который Лине с Глебом еще только предстоял. А может, уже и нет.
Лина не будет торопиться. Пусть все идет своим чередом.
Глава 21. Двойка Мечей
Двойка Мечей: затишье перед бурей, напряжение, трусость, недоверие, разногласие, трудный выбор.
Через два с половиной месяца было готово семнадцать карт. Медленный темп Глеба совсем не напрягал, так как проект изначально планировался долгосрочным. Он успевал разбираться с основной работой и организовывать фотосессии своим приглашенным моделям, каждые выходные старался куда-то выбираться с Линой и больше отдыхал, во многом благодаря тому, что стал лучше спать.