Все беды в личной жизни она спихивала на неведомое проклятье, и этим проклятьем было ее вечное раскаяние из-за того, что она обворовывала всех, с кем контактировала даже минимально. Умом она понимала, что ее такую скорее всего примут. Ее уже не раз принимали. Однако в ее картине мира это не переставало быть преступлением, за которое ее отправят если не в тюрьму, то в больницу. И тюрьма, если так подумать, звучит лучше. Она не больная.
Глеб не оттолкнул Лину. Но он не собирался принимать ее такой. Он сказал, что не бросит. Но они расстанутся, если она не сделает так, как он просит.
— Лин, — позвала Аня и помахала ложкой, привлекая внимание. — Это же не причина, по которой вы расстались?
— Нет.
Она с громким стуком положила ее на стол.
— У меня нет слов.
— Ну вот и молчи, — не скрывая раздражения попросила Лина.
Аня с широко раскрытыми глазами потерла висок, расфокусированно уставившись в кучу. И вдруг вздрогнула и ахнула.
— Постой-ка…
— Забудь про гребаную ложку!
— Да забыла уже!
Аня раскидала в стороны камешки, бусинки, лего, побрякушки, провода, канцелярию и подняла очень маленький предмет на уровень глаз.
Неприятные мурашки пронеслись по спине Лины до загривка, и все внутренности тотчас сжались от страха. Возможно, теперь, сидя на том месте, на которое прежде она садилась только со скептическим настроением, она наконец действительно смогла почувствовать себя на месте тех людей, которые отваливали кучу бабла за услуги ведьмы.
Аня каким-то образом знала, что тащить из этой кучи.
— Чье?
— Отца, — прошептала Лина.
Перед невидящим взором вновь предстали его белое мертвое лицо в гробу и поблескивающий золотым зажим на галстуке.
— Думаю, что пора признать, что во всех грехах можно винить папку, — протянула Аня, то раскрывая зажим, то вновь закрывая. — Ты его украла, когда он был еще…
— Прямо из гроба.
— Кошмар, — выдохнула она, поежившись. — Понятно, почему эта штука фонит так сильно…
Лине вдруг захотелось спросить, играет ли Аня свою типичную роль ведьмы, которая каким-то неведомым зрением что-то видит, или она реально ведьма — тогда самое время выложить все карты на стол. Не Таро. Но подруга подскочила с места и заявила:
— Собирайся давай!
— Куда?
— На кладбище.
Лина хлопнула глазами, на пару мгновений забыв, как правильно дышать, затем вспомнила, сделала очень глубокий вздох.
И зашлась в истерическом хохоте.
Глава 24. Смерть
Старший аркан Смерть: конец старого периода, начало нового, расставание, трансформация, избавление от ненужного, неизбежность.
— Ты боишься, — заметила Аня.
Лина зябла в своей тонкой ветровке, хотя погода была отличной.
На чистом синем небе не было ни облачка, весеннее солнце хоть и не грело пока толком, но зато ветер не буянил, поэтому было совсем не холодно. Под ногами немного чавкала земля, на днях полностью освободившаяся от последних залежей снега. Городские дороги остались позади.
Лину потряхивало от непонятных предстоящих манипуляций. И от компактной лопаты, которую несла Аня. Также в другой руке у нее был загадочный чемоданчик, содержимое которого всегда было разным и Лина лишь примерно догадывалась, что там.
— Я нервничаю, а не боюсь, — поморщившись, сказала она. — Мне все это не нравится.
— Кладбища мало кому нравятся, — ответила Аня. — А ты все-таки побаиваешься. Я чувствую.
— Чем, позволь узнать, ты чувствуешь? Ведьминским радаром?
— Ну, если ты хочешь это так называть… Вообще-то близкие связи дают людям очень много преимуществ. Одно из них — эмпатия. Прикинь, как бывает!
Лина нахмурилась. Может, и эмпатия.
И все же в последнее время Аня давала больше поводов задуматься: а только ли она?
На кладбище, где захоронили отца, в последний раз Лина была в год его смерти, а после — никогда. Мама ходила навещать его могилу часто, особенно в первые несколько лет. Наверное, из какого-то неведомого чувства болезненной привязанности, которая не умерла ни с разводом, ни после того, как он умер сам.
— Я не знаю, где его могила, — призналась Лина. — Не помню.
Аня глянула на нее с неопределенным выражением лица.
— Найдем.
Шли пешком они долго, хотя дорога до ворот, насколько помнила Лина, была не такой уж и длинной. Сойдя с такси на остановке, куда обычно посетителей привозил автобус, они двинулись на кладбище какими-то странными кругами, словно Аня, которая здесь бывала наверняка частенько, понятия не имела куда идти. Один раз она остановилась, чтобы высыпать горсть конфет и поставить маленькую бутылочку коньяка прямо на землю.
Лине стало жутко, но спрашивать она не рискнула.
— Расслабься, — попросила Аня спустя несколько минут напряженного молчания. — Если тебя это успокоит, то я бываю тут не настолько часто, как ты думаешь. Только в тех случаях, когда проблемы клиентов связаны с мертвыми. Порчи я тут не навожу и никого не проклинаю.
— Даже не знаю, радует ли меня это прямо сейчас. Если не тут, значит, где-то еще?
Аня загадочно улыбнулась. Лина, естественно, вообще нисколько не расслабилась.
Когда они наконец дошли до ворот, Аня остановилась и рукой остановила Лину.
Было тихо и неуютно.
— Что, креститься будем? — поинтересовалась Лина.
— Ты не верующая. Не надо изображать из себя того, кем не являешься, — ответила Аня и начала снимать с себя куртку.
— Прохладно еще вообще-то.
— Снимай свою давай. Поменяемся.
— Зачем?
— Потому что в моей нет карманов.
Лина прикусила язык с очередным вопросом “зачем”, потому что сразу поняла, в чем дело, но Аня все равно сочла нужным это проговорить.
— Ничего с кладбища брать нельзя. Вообще.
— Да поняла я!
Лина стащила свою ветровку и вместо нее накинула кожанку, в которой карманы были всего лишь элементом дизайна. На ней еще были брюки, в которых карманы тоже были просто для вида. Телефон, который она взяла перед уходом, пришлось передать подруге.
— Ты понимаешь, зачем мы пришли сюда? — спросила Аня.
Лина догадывалась, но все равно отрицательно качнула головой.
— Нет.
— Вернуть украденное.
— Надеюсь, это не начало квеста “собери все, что наворовала за всю жизнь, и верни во что бы то ни стало”? — уточнила она.
— Это было бы тоже эффективно, — улыбнулась Аня. — Но нет.
Она крутанула лопату в руках полотном вверх.
Лина вздрогнула.
— Это же реквизит для полного погружения, да?
— Нет.
— Ты рехнулась?! Мы не будем копать могилу!
— Не будем, конечно, — согласилась Аня. — Это будешь делать ты. Пошли.
Она моментально схватила ее за шиворот, когда Лина развернулась в обратном направлении.
— Да что ж такое-то! Не могилу копать, а рядом с ней!
— Ты с клиентами так же себя ведешь? — прошипела Лина, поправляя вздернутую куртку.
— Они бы согласились и саму могилу копать.
— Люди сошли с ума.
Аня не стала ничего отрицать. Войдя на территорию кладбища и оставив еще одну бутылочку, только уже, видимо, водки, конфеты и пару яблок, она поманила Лину за собой.
Могила нашлась быстро, но не стараниями той, кто могла знать ее расположение.
— Как ты это сделала? — обеспокоенно спросила Лина.
— Очень просто. Читала имена на надгробиях, — ответила Аня, открывая калитку ограждения. — День добрый, Константин Сергеевич. Разрешите потревожить.
Лина помедлила перед тем, как войти. Отец на фотографии смотрел на нее с легкой полуулыбкой. У него даже в паспорте была такая. Он никогда не умел быть серьезным, и были времена, когда все знали его как добродушного весельчака.
Странно, но она совсем забыла, как он выглядел, и осознала это, лишь снова увидев на надгробии вроде незнакомое лицо, а вроде и нет.