Глеб уже окончательно привык к обстановке кабинета для гаданий: не озирался в недоумении, не морщился и не делал осуждающее лицо, случайно заметив какие-нибудь новые экстраординарные детали в виде, скажем, массивных свечей-черепов или сферы для ясновидения на верхних книжных полках. Видимо, он понял и принял весь прикол происходящего, особенно когда смог в полный рост увидеть Лину и Аню, стоявших рядом друг с другом — их контраст уловить было очень легко. Как и понять, кто тут отвечал за всю дичь.
Он просил черный чай без сахара и из предложенных конфет выбирал мармеладные, а пока Лина готовила угощения, листал книжки на полках. Она не возражала — да пожалуйста, пусть хоть кто-нибудь их откроет, а то стояли без дела и только пыль собирали.
В кресле Глеб разваливался как король: уверенно и расслабленно. Карты говорили, что королем он был кубков, однако из образа он иногда выпадал. Судя по тому, как он любил мять в руках и ломать старые прогоревшие свечи, которые Лина иногда забывала убрать со стола, она предполагала, что он был не таким уж и спокойным, каким пытался казаться. Руки могли о многом сказать. Кстати, они тоже были красивыми, бледными, с хорошо заметными голубыми переплетениями вен, поэтому, может быть, Лина огрызки свечей оставляла не просто в приступе забывчивости.
— Ну и чего ты тут опять делаешь? — с улыбкой сказала она, впуская его в квартиру. — Фотографы так много зарабатывают, что могут позволить себе регулярно ходить к тарологу?
— Успешные фотографы хорошо зарабатывают, — самодовольно сказал Глеб, передавая ей куртку. — Разве ты не видела кучу пентаклей, когда делала мой расклад?
Монетки на картах он углядел и запомнил. А с финансами у него и впрямь было все отлично: при его первом появлении Лина поняла это не столько по картам, сколько по толстовке с красноречивой надписью Burberry. Да и ошивался бы он тут, если бы считал каждую копейку?
Иногда он наклонялся над столом и долго разглядывал выложенные карты, слушая их интерпретацию, а затем задавал вопросы, что означают те или иные арканы. Зачем? Черт его знает. Лине таить было нечего: что знала — то и рассказывала. Глеб переводил на нее взгляд исподлобья и смотрел внимательно: то ли как на больную — что ты несешь, женщина? — то ли просто недоверчиво.
Лине казалось, что некоторый кредит доверия она получила во время первой встречи примерно в тот момент, когда угадала его профессию. Карты показывали что-то связанное с законом. Однако, еще раз пробежавшись оценивающим взглядом по его внешнему виду, она отмела этот вариант и, пока вытаскивала дополнительные карты, невзначай заметила, что он мог бы стать юристом, правда не очень хорошим — а почему бы и не сказать? — вдруг прокатит. Глеб настороженно сдвинул брови, а Лина положила на стол семерку кубков и ляпнула первое, что пришло в голову: художник или фотограф? Он прищурился и ответил, что записавшая его Анна, должно быть, проверила его соцсети. Потому что он действительно отучился на юриста, а на жизнь зарабатывал фотографией.
Картами при всем своем любопытстве он не особенно доверял и рассматривал скорее как просто что-то занимательное и вызывающее массу поводов для споров, хотя вопросы для раскладов выбирал довольно серьезные. О, как же он любил спорить — Лина видела в нем родственную душу, но приходилось затыкать себе рот. Он комментировал почти все, что слышал, искал логику в совпадениях и в целом был прав, когда сказал, что Лина просто включает Шерлока и умело подгоняет картинки под реальность. Он любил с какой-то странной восхищенно-осуждающей интонацией приговаривать фразу “Это ты ловко!”, когда она опять что-то угадывала. Но также он признавался, что ему нравилось то, что она порой говорила и это заставляло его поразмыслить. Лина подозревала, что то, как она говорила, ему нравилось тоже.
Задумчиво пожевав мармеладную конфету, а затем выпив залпом почти половину пол-литровой кружки, Глеб наконец-то выдал:
— Я почитал тут на днях, что психологи пишут насчет Таро. И у меня есть вопросы.
— Ну конечно же, у тебя есть вопросы, — Лина закатила глаза. — Валяй.
Она провела ногтями по ряду выстроенных на полке колод и наугад вытянула одну из них.
Классика в золоте. Красота.
Чтобы выбрать подходящие для определенного гадания или клиента карты Таро, она обычно полагалась не на общие настроения колод, которые некоторые тарологи-коллеги каким-то необъяснимым образом улавливали, а на простой случай. Коллекция была обширной, и было обидно не использовать то, на что она потратила кучу денег, поэтому все было просто: что вытянет рука, тем и будет гадать.
— Психологи утверждают, что расклады Таро — это работа с ассоциациями и образами, которые напрямую взывают к бессознательному и типа помогают лучше познать себя и углубиться в корень проблемы.
Хорошо звучало. Правда у Лины даже так никогда с самой собой не получалось.
Она вернулась к столу и, положив колоду перед Глебом, села на свое обычное место.
— Допустим. В чем вопрос?
— Почему выкладывает карты и расшифровывает образы именно психолог, если надо лезть не в его бессознательное, а клиента? Он видит карту Влюбленные и считает, что я должен делать выбор, а я вижу Влюбленных и думаю о своих проблемах на любовном фронте. Почему я должен полагаться на его прочтение? С таким же успехом клиент может купить себе колоду и начать раскладывать самостоятельно. И будет точнее, чем психолог.
— Ну так дерзай?
— Я хочу знать твое профессиональное мнение.
Мнение Лины, по ее же скромному мнению, было недостаточно профессиональным, поэтому она решила гнуть ту же линию, за которую по неосторожности ухватилась изначально. Без лишней мистики, но с некоторым ее налетом.
— Во-первых, у клиентов вряд ли найдется время учить большое количество новой информации, а постоянно залезать в маленькую белую книжечку со значениями карт очень напряжно. И одну карту понять непросто, а если выложить три? Лишняя головная боль, короче, — Лина взяла колоду в руки и начала тасовать. — Во-вторых, с чего ты взял, что психологи читают карты, полагаясь исключительно на собственное восприятие? Влюбленные — всего лишь символ, который нужно понимать в зависимости от ситуации клиента. Если он нерешителен или в тупике, тогда можно поставить перед ним вопрос о выборе. Если его беспокоит личная жизнь, тогда карта может его обнадежить. Если клиент ты и Влюбленные означают для тебя только любовь, то еще не факт, что ты прав.
— С чего вдруг?
— Название карты может сбить с толку. Ты забываешь, что мы смотрим картинки и лезем в бессознательное, а не опираемся на то, что понимаем под влюбленными в принципе. Так что лучше всего дать психологу делать свою работу. Он задаст нужные наводящие вопросы и…
— Ты тоже задаешь наводящие вопросы, — невежливо перебил Глеб — не без недостатков парень.
— Разумеется. Считаешь, что не должна? — спокойно парировала Лина. — Мне нужен ориентир, чтобы вести куда надо.
— Ты разрушаешь всю романтику карт Таро. Оля ждет, что ты будешь черпать знания о ней из ниоткуда. Из некого поля, доступного только избранным. И будешь рассказывать всякое про защиту нашего рода и кармических друзей.
— Партнеров, — поправила Лина. — Так я могу. Ваш род необычный. Прапрабабушка у вас точно какие-то способности имела. Но на твоей сестре вряд ли это отразится, оно, очевидно, по мужской линии.
— Ну спасибо, — фыркнул Глеб.
Он с грохотом кресла придвинулся ближе к столу и потянулся к огрызку красной свечи на краю, взглядом спрашивая разрешения. Лина смиренно кивнула и, вспомнив, что забыла приврать, чем же все-таки отличается от психолога, продолжила:
— И информацию я действительно черпаю из некого поля, доступного не каждому. Так не все умеют делать, так что ты уж позволь мне считать, что это все-таки дар. И признай, что мои прогнозы сбываются.
Судя по широкой улыбке и насмешливо блеснувшим глазам, признавать он это собирался точно не сегодня. Развеселился.
— Как скажешь.