— Мы сделаем это, потому что, это необходимо.
— Вы не боитесь, что вас убьют? Вдруг отвращение, от того, чтобы забеременеть от животного у трутней превысит врождённую любовь и послушание от королевы. Ведь вы хотите заставить их совершить ужасные вещи. Может, они решат, что лучше быть сателлитом чужой королевы, и вернуться в прошлое, чем рожать от животных!
— Что ж, тогда министр, разработайте комплекс мер, которые предотвратят бунты, у вас ещё есть время. Усильте службы безопасности, создайте особую фанатичную службу, со специальной подготовкой, которая обеспечит мою безопасность и порядок в обществе. И потом, тем, кто будет рожать от животных. Им не обязательно знать всю правду, они ведь не видели меня никогда, они не будут знать, от кого они будут рожать, их просто подведут к отростку, пройдёт двадцать секунд, отросток введёт в их лоно яйцеклетки, и их уведут.
— Но кто-то всё равно будет знать! И они…
— А те, кто будет знать! Они будут рожать от меня, и им не придётся переступать через себя. Им не будет противно.
— Это ужасный план, моя королева, он скользкий, и ведёт вас на опасную дорожку, а если всё станет известно, если кто-то узнает?
— Вот и постарайтесь, сделать так, чтобы никто не узнал, кроме тех, кто должен.
— Может, мы подождём, пока вы повзрослеете, и тогда вы поймёте как это ужасно и перемените своё мнение? — Снова робко повернул в сторону министр. — Рожать от безумных животных, это ужасно.
— Нет! Выполнять! От вас зависит исход и успех в построении нового мира.
Министр вздохнул, опустил голову, и вышел, пробормотав про себя: «маленькая девочка, ничего она не понимает в жизни, слишком молода, и королева в чём-то ошиблась, давая ей разум, нельзя было…» Но, несмотря на всё, он преступил к реализации плана Титы. Он считал, что она не права. Но это была его дочь, а это великая честь быть отцом королевы, и он был готов отдать за неё всё. И самое главное, всё же она королева, приказов королевы надо слушаться, так учил в детстве на политологии. Какие бы приказы не были ужасные. История наглядно демонстрировала, ульи, в которых подданные переставали слушаться своих королев, всегда погибали. И он знал и понимал это. Поэтому ему придётся выполнить её приказ, и постараться сделать так, чтобы никто не узнал про её жуткий уродливый план, чтобы всё получилось. Самое сложное тут было, заставить королев ульев сателлитов родить для неё безумных королев, так чтобы это было сохранено в тайне. Ведь королевы ульев сателлитов, хоть и подчинялись Тите, но обладали собственной гвардией, охраной, и если переборщить, они могли бы поднять и восстание, и такое бывало, тяжело будет их заставить, или уговорить… Сама то Тита ещё не может рожать королев, и сто лет ещё не сможет.
Глава 3: Восстание королев
Тита вошла в зал приёма, села в своё законное кресло, и стала ждать, через две минуты появилась королева улья сателлита, Ида. Она явилась сама, это была несказанная честь, потому что королевы никогда не покидали центральных покоев своего улья. Снаружи они становились слишком уязвимыми, это слишком опасно, только иногда, очень редко, в порядке исключения, по самым важным государственным делам королевы могли покинуть своё логово, защищённое от всех превратностей судьбы.
— Я слушаю тебя Ида.
— Тита, ты ещё молода, что т творишь, подумай, одумайся.
— Я вижу, ты уже беременна, — заметила Тита.
— Да, один из твоих трутней сделал это, и это великий позор моему улью, но ещё больший позор не давать разум новой королеве.
— Я же написала тебе письмо, я объяснила, почему это требуется. Всё что тебе нужно сделать, это родить трёх королев в течении пяти лет, и просто отдать их мне, всё. В чём позор?
— Моё дитя будет безумно…
— Твоё дитя ты никогда больше не увидишь, три королевы, это моя дань по отношению к тебе. Никто не узнает о твоём позоре, а королевы будут помещены в специальные места, где будут плодить детей, и в этих детях будет и твоя кровь.
— Ты поступаешь против всех законов, против традиций и порядков, нельзя так…
— Не твои трутни будут рожать от животных, не беспокойся, если это тебя смущает. А что будут делать мои трутни, — сделала акцент на слово мои Тита, — тебя не касается, это внутреннее дело моего улья.