Какой-то момент Раймонд молча глядел на линии на песке, и у Альеноры на лице проступила краска. Видимо, она все-таки поставила себя в глупое положение! Но каков тогда правильный ответ?
Но неожиданно Раймонд обнял ее за плечи и быстро поцеловал в обе щеки.
— Милая вы моя, голубушка-племянница, — проговорил он, — достойная дочь своего отца! Конечно же, только так, и не иначе, следует действовать.
Вновь обретя уверенность, Альенора могла позволить себе скромно заметить:
— Только слепой не увидел бы очевидное.
— Именно таким слепцом является ваш муж, дорогая! — нахмурился Раймонд. — Если вы не удержите его, он полон решимости маршировать прямиком в Иерусалим.
— Но ради всего святого — почему?
— По ряду причин. Во-первых, потому, что выступить против Эдессы предложил я. Во-вторых, потому, что взятие Эдессы укрепит безопасность Антиохии, а король не одобряет здешних нравов. И в-третьих, потому, что по его твердому убеждению Иерусалим — святой город: без единого грешника, без потомков от смешанных браков христиан и сарацинских женщин, без ростовщиков и пьяниц. Он был в самом деле страшно удивлен, когда я ему сказал, что Иерусалим ничем не отличается от Антиохии, Тира, Сидона; что, пожалуй, он лишь немного больше и порочнее.
— А Иерусалиму действительно угрожает опасность?
— В данный момент — нет. Со взятием Эдессы значительно укрепится христианское господство здесь, на севере, и тогда вообще исчезнет всякая угроза Иерусалиму. Но никакие доводы и аргументы не в состоянии убедить короля.
— Ну что ж, в таком случае я должна попробовать убедить его. Но не словами, дядя Раймонд. Он уже давно решил не слушать моих советов в серьезных делах. Аббат Бернар и капеллан Одо сумели внушить ему, что любые мои рассуждения или лишены всякого смысла, или содержат в себе какой-то подвох. Мне это точно известно. Думается, они заставили его заучить правило: «Будь с королевой любезен, но не доверяй ей». Но там, где доводы бессильны, порой помогают, во всяком случае с Луи, непосредственные действия. Мое участие в крестовом походе есть результат не разговоров, а конкретного поступка. Именно этот метод я намерена использовать и на сей раз.
— Какой метод?
— Я не пойду с армией Людовика VII на Иерусалим, а вместе с вашими отрядами поведу рыцарей Аквитании и Пуату на Эдессу. Они поймут разумность ваших планов, и, честно говоря, я не верю, чтобы Людовик VII рискнул двинуться в сторону Иерусалима без поддержки моих воинов.
— Мне кажется, уже угроза подобной акции с вашей стороны заставит его образумиться, — заметил Раймонд, чрезвычайно довольный тем, как повернулись дела. — Но имейте в виду, что это ухудшит ваши отношения с мужем, разъединит вас.
— И без того существует множество людей, постоянно заботящихся о том, чтобы вбить клин между нами, — проговорила Альенора с горечью. — Если бы нам не мешали, мы, пожалуй, неплохо ужились бы друг с другом или, по крайней мере, наши отношения сложились бы не хуже, чем у большинства людей. Луи добрый и мягкий по натуре человек и когда-то испытывал ко мне нежные чувства. Я со своей стороны тоже прониклась любовью к нему, вышла за него замуж и держу данное перед алтарем слово. Но не это теперь имеет значение. Главное сейчас — крестовый поход. Нельзя рисковать успехом предприятия, которое уже стоило больших человеческих жертв и финансовых затрат, только потому, что Людовику VII не по душе вы сами, ваш город или ваши планы. — Поднявшись, Альенора стряхнула песок с одежды и рук. — Сейчас мы вернемся во дворец, и я сразу же сообщу Луи о своем решении.
Беседа, которая состоялась вскоре, протекала в обычном русле. Людовик был вежлив и упрям, Альенора — рассудительна и настойчива. Людовик стал укорять ее, обвиняя в том, что она, дескать, переметнулась на сторону герцога, так как одобряет его легкомысленный образ жизни. Альенора возразила, что, насколько ей известно, Раймонд и Людовик VII принадлежали к одной и той же стороне. Король попытался прибегнуть к излюбленной успокоительно-пренебрежительной отговорке — мол, подобные проблемы выше женского ума, и их решение лучше оставить мужчинам. Здесь Альенора вышла из себя и, с силой хлопнув ладонью по карте, лежащей между ними на столе, сказала:
— Как я понимаю, вы преднамеренно закрываете глаза на правду. Когда у вас начинает гноиться палец на ноге и возникает опасность заражения крови, разве вы отрезаете себе ухо? Что угрожает Иерусалиму в данный момент? Абсолютно ничего. Сарацины захватили Эдессу и с каждым днем сильнее укрепляют свои позиции. Если их не выбить к следующему году, они завладеют Антиохией. Разве вы не видите, что необходимо начинать с главного…