Снова храм осветился солнечными лучами, брызнувшими из-под свода крыши. Белый столб стал золотым и словно из-под земли появился Мэрлок. В руках он держал Бригантия. Трёхмесячный мальчик был совершенно без пелёнок, но не выказывал по этому поводу ни малейшего недовольства. Он доверчиво сидел у друида на руках и даже делал попытки поиграть с ним. Но Мэрлок не обращал на него никакого внимания. Молча, он подошёл к статуе и положил к её ногам ребёнка. Сам опустился на колени перед ней.
— Будь послушным, — обратился он к мальчику, словно тот понимал его, — и мы будем друзьями. Твой отец предал меня, предал нашу веру, предал наших богов. Но он не повинен в этом. Его околдовала твоя мать. Так я заберу тебя у неё!
Бригантий, которому явно не понравилось на холодном земляном полу, заплакал.
— Не плачь! — продолжал Мэрлок. — Тебя ждёт слава и победы. Стоит ли горевать о недостойной чужеземке? Ей всё равно суждено умереть.
Говоря эти слова, Мэрлок замешивал голубую краску, добытую из вайды. Затем он взял чашку с деревянной ручкой, наполненную прозрачной жидкостью, и вынул из неё длинную и невероятно тонкую иглу. Иглу он сунул концом в краску, а содержимое чашки поднёс ко рту Бригантия. Малыш тут же, чуть ли не захлебываясь, начал пить то, что ему дали. Раз он подавился и долго кашлял. Мэрлок терпеливо ждал, когда ребёнок успокоится.
— Не торопись, — приговаривал он. — Некуда торопиться. Впереди вечность.
Бригантий кончил пить. В чашке осталось ещё больше половины, но ребёнок отталкивал её, когда Мэрлок подносил к его губам питьё.
— Всё! — тихо сказал Мэрлок.
Он стал ждать. Ждать пришлось недолго. Мальчик стал засыпать, и очень скоро не стало слышно даже его дыхания.
— О, Таранис! — прошептала в своём укрытии Эримона. — Неужели он отравил его?
Мэрлок подождал немного, затем вынул из вайды иглу и, как художник на холст, уставился на тельце младенца. Минуту он не двигался, затем приступил к делу. Для того чтобы сделать мальчику татуировку, ему понадобился целый час.
— Готово! — выдохнул друид, когда всё было сделано. — Боги будут с тобой. Я тоже. Но ты должен мне помочь в одном важном деле теперь, когда я помог тебе стать видимым богам. Ты поможешь мне. Я знаю.
Жрец взял на руки ребёнка и внимательно его осмотрел. Затем вынул из-за пазухи баночку с серебряной крышкой и, открыв её, пальцем набрал из неё жёлтой мази. Этой мазью он стал мазать мальчику спину и другие части тела, до которых он не смог бы дотянуться руками.
У Эримоны чуть челюсть не отвалилась, когда она увидела это. Мэрлок делая эти странные действия, продолжал разговаривать сам с собой, будучи в полной уверенности, что он тут один.
— Актис, эта презренная римлянка очень любит тебя. Это понятно. Она всё время целует тебя, даже при людях. Британские матери не целуют своих детей так часто, а если целуют, то когда рядом никого нет. Никого! А ты римлянка не ждёшь, когда останешься одна. Ты не сможешь ждать. Ты слишком соскучилась по своему дитя… Так целуй же его, целуй! И это будут твои последние поцелуи. Никого не удивится, если королева вдруг неожиданно умрёт. Боги часто гневаются на людей и посылают им болезни.
Эримона тихо выскользнула из своего убежища. Она побежала к выходу и опять никого не встретила. Там она опять обманула бдительность охранника и незаметно выбралась наружу.
— Ишь чего задумал, негодяй! — ругалась она. — Королева умрёт, а чья голова слетит первой? Моя. Я не хочу отправиться в могилу к Актис, чтобы на том свете быть её служанкой!
И она побежала к дому короля. Мэрлок позвал младших друидов и велел им отнести Бригантия обратно к матери.
— Только отдайте королевича прямо ей в руки! — крикнул он друидам.
Когда он вернулся в храм, чтобы убрать инструменты и материалы своей работы, то что-то ему показалось странным. Он внимательно оглядел ниши с головами и обнаружил, что одна пуста. Мэрлок задумался. Он подошёл к ней и нашёл лежащую на земле голову. Что-то было в ней необычно, но друид долго не мог понять, что именно. Наконец, он понял. Голова лежала слишком аккуратно, словно её положили, а не сама она случайно упала на землю. Мэрлок усиленно стал вспоминать. Когда он рисовал Бригантию татуировку, эта ниша была полной. Друид осветил факелом пространство рядом с нишей и внимательно осмотрел всё вокруг. Сомнений никаких не было; здесь кто-то был! Мэрлок увидел след башмака и лоскуток от женского платья. Бешенство стало овладевать им. Неужели и этот план ему сорвали? Друид даже догадывался, кто.
Когда Эримона прибежала в дом, она с величайшей радостью узнала, что в конец истосковавшаяся Актис уснула крепким от усталости сном. Старая служанка тут же выгнала на улицу всех остальных женщин, и когда пришли друиды, встретила их у дверей. Она наотрез отказала друидам будить королеву, а те и не очень настаивали и отдали Бригантия ей. Тихо, стараясь не разбудить королеву, Эримона нагрела в котле воду и тщательно выкупала ребёнка, меняя несколько раз воду. Бригантии даже не проснулся. Эримона завернула его в кусок ткани и положила в колыбель, стоявшую рядом с кроватью Актис.
Актис проснулась на следующий день и увидела мирно спавшего сына. Она засмеялась от счастья и взяла его на руки и, конечно, тут же начала осыпать ребёнка многочисленными поцелуями. Бригантии весело смеялся и чмокал губами, прося еды.
За стенкой стояла Эримона и дивилась коварству Мэрлока, тому, как он, верно, всё рассчитал. Она обязательно расскажет про этот случай королю, когда тот вернётся.
Покормив Бригантия, Актис снова стала играть с ним. В комнате было тепло, и Актис сняла с мальчика все пелёнки, и с наслаждением смотрела, как он голенький пытается ползать по постели. Когда она снова взяла его на руки и подняла к свету лампы, то увидела, что у ребёнка что-то темнеет на левой стороне груди. Актис пригляделась и с испугом обнаружила там, прямо под сердечком, маленькую татуировку. На коже ясно была видна летящая цапля. Рисунок был очень искусно сделан. Цапля выглядела, как настоящая. Актис прижала Бригантия к груди и горько заплакала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Весна была в самом разгаре. Пели птицы, деревья и земля покрывались зеленью. Венуций снова стал готовиться к войне с Картимандуей и римлянами. Опять он сутками не слезал с лошади. Его повсюду сопровождали воины, оруженосцы и друиды во главе с Мэрлоком.
Эримона рассказала Венуцию, что хотел совершить Мэрлок, и он решил не отпускать от себя жреца ни на шаг. Поэтому он настоял, чтобы друид и вся его братия тоже приняли участие в подготовке к войне. Мэрлоку на время пришлось забыть про свою ненависть к Актис и заняться действительно полезным делом. Но он лишь отложил месть до времени, когда подвернётся удобный случай. Месть его простерлась и на Эримону. Старуха не подозревала, что её проделки известны жрецу. Когда она ходила к источнику, где земля сырая и мягкая, то не заметила, что оставила отчётливые следы. К ним, после её ухода, подошёл Мэрлок и внимательно осмотрел отпечатки обуви старухи. Чтобы убедиться полностью в преступлении Эримоны, друид осмотрел внимательно её платье, когда та крутилась около храма. Он понял, что именно она привела в ту ночь Венуция и явилась главной виновницей того, что у него не получилось. Смелость и наглость старухи до глубины души поразила Мэрлока. На подобное не мог решиться во всей Британии ни один человек — встать на пути друида. Мэрлок поклялся убить Эримону.
Но сейчас он этого сделать не мог. Дела, связанные с войной, несколько отвлекли друида от маниакальных мыслей.
Актис оставалась одна со служанками и Бригантием. К великой радости королевы опять приехала Суль, которая все последние месяцы была у отца. Девушки составили друг другу приятную компанию и целыми днями проводили вместе.
Ещё два человека в Сегедуне были всё время вместе. Это были Райдана и Нуд. Как не боялась Райдана Эримону, ещё больше её душой владел лучник. За то время, как он познакомился с гибернийкой, ему так и не удалось поговорить с Актис. Сонный порошок, который он дал Райдане, рабыня всыпала в питьё служанок через несколько дней, после того как его получила. Но нелепый случай помешал их замыслу. Напиток попал на стол королевы, и Актис выпила его. Очень скоро она заснула крепким сном, за ней остальные женщины, за исключением Эримоны и самой Райданы. Рабыня смотрела на спящих, Эримона подозрительно на неё. Так прошла ночь, а утром все проснулись. Нуд чуть не убил Райдану, когда узнал, что произошло. Но этим он ничего исправить не мог. Он тоже стал ждать удобного случая. Два раза он уезжал из Сегедуна с отрядом Венуция. Узнал очень много полезного для Картимандуи и римлян, но главную задачу выполнить не смог. Но он ждал. Как охотник в засаде, как хороший шпион он выжидал. Словно тень ходил за Венуцием и дождался.