Так вот что произошло с Ренато. Он поступил в семинарию. Но почему? Во всем мире не нашлось бы человека, столь не годившегося для священничества, как он! Он любил женщин, красивую одежду и поэзию.
— Он займет мое место. Это ваш новый пастор, — добавляет отец Импечато. — Епископ решил, что на этом посту должен быть уроженец Розето. И я с ним вполне согласен.
— Я рад вас всех видеть. А теперь продолжайте. Я не стану прерывать вашу репетицию, — говорит Ренато и уходит.
Отец Импечато продолжает рассказывать что-то о церемонии, но я хочу только одного: мне нужно поговорить с Ренато. Я пять лет ждала от него объяснений, и, даже несмотря на то, что скоро собираюсь с Франко на самое святое таинство, я все равно хочу узнать, почему Ренато меня бросил. Франко понимает, что мыслями я уже не здесь, и сжимает мою руку. Но моя связь с ним потеряна. У меня кружится голова. Четти шепчет, что репетиция уже почти окончена. «Тебе нужно на свежий воздух», — добавляет она.
Раннее утро перед моей свадьбой. В доме Елены еще тихо. Я иду на кухню, чтобы сварить себе кофе. Как я любила по утрам уютно устроиться на кухне и в одиночестве завтракать! С завтрашнего дня буду готовить завтрак для Франко, а потом у нас появятся дети, и придется готовить завтрак и для них тоже. Мне становится тоскливо.
Я не понимаю, почему Ренато вернулся в Розето как раз к моей свадьбе. Да еще священником! А если бы он вернулся с женой, я бы отнеслась к его возвращению по-другому? Да! Тогда это бы означало, что он предпочел кого-то мне.
— Доброе утро, — тихо говорит Елена, входя на кухню. — Все в порядке?
— Да, замечательно.
— Не позволяй отцу Ланзаре испортить тебе свадьбу.
Меня всегда удивляло, откуда Елена знает, о чем я думаю.
— Не зови его при мне отцом. Он может быть священником Розето. Но для меня он — мой бывший парень.
— Нелла, тебе надо выбросить его из головы. То, что ты раньше чувствовала, теперь прошло. Если ты и дальше будешь цепляться за прошлое, это помешает твоему браку с Франко.
— Я ни за что не цепляюсь, — вру я.
— Я знаю, каково это — цепляться за прошлое, — говорит она. — Я долго не могла принять Алессандро в качестве своего мужа, а не вдовца, бывшего мужа Ассунты. Мне всегда казалось, что я для него на втором месте. Пожалуйста, пусть Франко не испытывает того же самого.
— Я постараюсь, чтобы так не получилось, — говорю я, жалея Елену за то, что она чувствовала все эти годы.
— Ты выбрала хорошего парня. Он сделает тебя счастливой, если только ты ему это позволишь.
Елена накрывает на стол — детям пора завтракать. Я смотрю, как она спокойно занимается обычными утренними делами. Это ее маленький уголок мира, и она сделала его уютным и гостеприимным. Она нашла свое счастье там, где совсем не ждала. И я клянусь, что сделаю то же самое.
К счастью, новый священник Розето не показался на моей свадьбе. Отец Импечато провел всю церемонию, как обычно спокойно и терпеливо. В церкви пел хор, а в «Пинто Холле» позаботились, чтобы оркестр играл целый час сверх положенного и гости могли протанцевать до утра. Первую брачную ночь мы провели в чудесном отеле в Поконосе.
Из окна нашего номера открывался живописный вид на Делавэрское ущелье, а перина была мягкая и высокая, как облако. Утром мы ели шоколад и болтали о нашем будущем. О детях и о том, что однажды мы поедем вместе в Италию.
В течение пяти лет мысли о Ренато всегда отдавались болью в моем сердце, и мое замужество не смогло сразу все изменить. Я не хочу любить Ренато, я не хочу испытывать к нему это чувство, но по какой-то необъяснимой причине оно не исчезает.
Я поднимаюсь по лестнице в церковь Богородицы на Маунт-Кармель — по субботам я часто хожу на исповедь.
Я никогда не приходила исповедаться, думая о конкретном священнике, с которым я буду разговаривать. Он для меня всегда был лишь проводником между мной и Господом. Поэтому мне было все равно, кто он. Но сегодня я знаю, кто меня будет исповедовать. Я знаю его голос. Когда он плакал, я прижимала его к себе. И в темную исповедальню — единственное место, где мы можем спокойно поговорить, — я хочу прийти чистой.
— Благословите меня, отец, я согрешила.
То ли Ренато не узнает мой голос, то ли притворяется. Он начинает молиться на латыни, но я его останавливаю:
— Ренато, это я, Нелла.
— Нелла? — шепчет он.
— Да, Нелла. Может быть, ты все-таки расскажешь, что с тобой произошло?
— Я хотел тебе все рассказать, когда поступил в семинарию, но потом решил, что лучше оставить тебя в покое.