Я поворачиваюсь и собираюсь зайти в дом. Пора заканчивать этот разговор.
— А ты думаешь, у меня есть все, что я хочу? — тихо спрашивает он. — Я сегодня, между прочим, надеялся на поцелуй, но, кажется, теперь уже рассчитывать не на что.
Я гляжу на него с крыльца.
— Естественно.
Я отворачиваюсь, берусь за ручку и уже собираюсь открыть дверь, как Франко взлетает на крыльцо, притягивает меня к себе и целует. Его поцелуи не похожи на нежные поцелуи Ренато. Они такие страстные, что кажется, он мечтал об этом всю жизнь. Я не ожидала от него такой пылкости и не думала, что у него хватит смелости поцеловать меня против моей воли.
Вскоре он отпускает меня и спускается с крыльца.
— Это больше никогда не повторится! — кричу я ему вслед.
— Посмотрим, — говорит он через плечо, переходя Дьюи-стрит.
Часть вторая
1931-1966
Глава седьмая
Через несколько дней мне исполнится двадцать один год, и, хотя все подшучивают надо мной, что скоро я стану наконец совершеннолетней, больших изменений в моей жизни не предвидится.
Мама и папа теперь каждый январь уезжают в Италию, а к Пасхе возвращаются в Пенсильванию. Папа сдал ферму в аренду своим двоюродным братьям из Италии. Они платят ему ренту с земли и определенный процент от прибыли, которую приносит все хозяйство. Папе сейчас сорок восемь, а маме сорок шесть, им обоим нравится, что можно зарабатывать на жизнь, не поднимаясь на рассвете и не работая до самого вечера. В самом разгаре Великая депрессия, но, как это ни странно, наш тихий уголок она почти не затронула. Фабрика работает по-прежнему, а так как жители Розето привыкли сами выращивать фрукты и овощи, консервировать их на зиму, делать вино, привыкли держать коров и свиней, еды всем хватает.
Когда мама с папой возвращаются в Розето, они всегда рады видеть внучат: Ассунте уже исполнилось шесть, а у Алессандро и Елены появилось еще двое детей — дочка Аурелия и сын Питер. Алессандро выкупил вторую часть дома, и мы с мамой и папой живем с ними.
Я все еще не замужем, и мне это даже нравится. Работа заменяет мне мужа. Я знаю, что тружусь не зря, а когда получаю зарплату, предъявляя чек в Первом государственном банке в Бангоре, то испытываю полное удовлетворение.
— Вы хотели меня видеть? — Я сажусь в кабинете мистера Дженкинса.
— Мы меняем курс, — говорит он. — Все эти годы модели для нас придумывали Розенберги с Лонг-Айленда, но теперь Розенбергам не придется ничего придумывать. За них это будут делать другие.
— Но кто?
— Голливуд. Розенберги сейчас работают с человеком, который срисовывает одежду с той, что можно увидеть в современных фильмах. Он отдает свои рисунки Розенбергу, а тот в свою очередь делает с этих рисунков выкройки. Блузки называют по имени актрисы, которая их носила. Например, нашим первым заказом будет матроска под названием «Джоан Кроуфорд» — из фильма «Танцуйте, дураки, танцуйте». — Мистер Дженкинс бросает мне через стол набросок.
На рисунке я узнаю мисс Кроуфорд — волевой подбородок, изогнутые брови. Ее нарисовали по пояс, а в углу изображены детали выкройки.
— Ну, что ты об этом думаешь? — спрашивает он.
— Это так необычно, что может сработать. Вы хотите, чтобы покупательница пошла в кино, увидела в фильме любимую актрису в какой-то блузке, отправилась в магазин и нашла там точно такую же блузку?
— Совершенно верно. Не успеет Мирна Лой приготовить мартини, а мы уже сошьем то, что на ней надето. А готовые блузки поступят в продажу сразу после выхода фильма.
— А если этот фильм провалится?
— Мы же назовем блузку по имени актрисы. Каким бы ни был фильм, поклонницы толпами пойдут в магазин, чтобы выглядеть как их любимая звезда.
Выйдя из кабинета мистера Дженкинса, я встречаюсь с Четти в отделе готовой продукции.
— Что делаешь первого июня? — спрашивает меня Четти, не дав мне рассказать о новой идее мистера Дженкинса.
— Я занята.
— Отложи все свои занятия. Энтони Маруччи попросил моей руки, и я согласилась. Ты будешь подружкой невесты!
— Поздравляю! — Я обнимаю ее. — Я так рада за тебя!
За обедом я рассказываю Четти о новом курсе на фабрике. Она считает, что это отличная идея. Теперь мы будем работать с новыми выкройками, и нам придется кое-чему обучиться. Я часто задерживаю девушек после работы и обучаю их. Совсем скоро мы сможем выпускать новую продукцию теми же темпами, что и старую.
Новые образцы начинают поступать к нам с такой же скоростью, с какой до Розето доходят новые фильмы: «Кароль Ломбард» — блестящая блуза из шифона, «Констанс Беннетт» — шелковая туника с сатиновым воротничком, «Барбара Стэнвик» — кофта из пике с декоративным жилетом. Я знаю, что эти модели будут хорошо продаваться, по крайней мере все наши работницы горят желанием их приобрести.