На берегу моря пришвартованы белоснежные яхты, деловито снуют рабочие, пахнет рыбой и солью. Мое белое платье развевается на ветру, как флаг, когда Марк несет меня к яхте. На ней огромными красивыми голубыми буквами нанесено «Елена».
— А вот и мое судно. Названо в честь мамы — Елена прекрасная, русская женщина, моя дорогая матушка.
— А папа у нас кто? — не скрывая интереса, интересуюсь я.
— Папа финн, и вовсе не прекрасный.
Марк вносит меня на палубу и бережно опускает на кресло рядом со штурвалом.
— Марк, неужели ты сам ее поведешь? — догадываюсь я.
— Да. Обожаю управлять этой посудиной. Это совершенно другой кайф, не такой, когда ты гоняешь на спорткаре или мотоцикле. Здесь нужно нежно держать штурвал и наслаждаться прелестным видом. Сейчас ты сама все поймешь.
Мне волнительно. На яхте мы с Марком только вдвоем. Боюсь ли я его? Нет. Даже смешно от пришедшей на ум глупой мыслишки, что он бросит якорь где-нибудь в пустынном месте и покусится на честь инвалида. Такой, как Марк может пожелать любую женщина, и она только сочтет за честь разделить с ним постель. Я сама попала под обаяние этого молодого человека. Я забыла все: что жизнь потеряла смысл после потери Сашки, что я неизлечимо больна. Эти две проблемы отошли на второй план. Я смотрела на Марка, который управлял яхтой, и ловила каждое его слово. У него небольшая щетина — легкая французская небритость, как говорят. Темные волосы, слегка вьющиеся, красивые зеленые глаза. Должно быть, его мама истинная красавица.
— Не смотри на меня так, это смущает, — улыбнулся Марк.
— Прости, увлеклась немного, — тряхнула я волосами.
— Хочешь шампанское?
— Не откажусь.
Шампанское томилось в ведерке со льдом. Марк принес бокалы и откупорил игристое.
— За приятную прогулку. Благодарю, что согласилась.
— Встречная благодарность за то, что пригласил. Честно говоря, я впервые в открытом море. Больно осознавать, сколько моментов упущено в жизни и столько всего прекрасного прошло мимо меня.
— Что за скептицизм? У тебя все впереди.
— Все так говорят, — пожимаю плечами, допиваю шампанское и вздрагиваю. — Прохладно, однако.
— Замерзла? Возьми мою куртку, — он накидывает мне на плечи свою кожаную куртку. Она пахнет Марком. И этот запах заставляет меня блаженствовать.
— Скоро кинем якорь и немного порыбачим. Ты как?
— Я только за.
Яхта «Елена» мерно покачивается на волнах. Марк достает удочки и обучает меня основам рыбалки в отрытом море. Подумать только, какое это оказывается увлекательное занятие! Нам даже удалось выловить какую-то крупную рыбку, которую мы пожарили на гриле в рубке. Точнее, обедом занимался Марк, а я пила шампанское и украдкой на него посматривала. Вот он чистит рыбку, ловко орудуя складным ножом, потом фарширует нашу добычу и отправляет на противень жариться. Спустя несколько минут оттуда доносится умопомрачительный запах, от которого выделяется обильная слюна. Ловлю себя на мысли, что Марк — образец идеального мужчины. Стыжусь своих мыслей, но ничего поделать не могу. Его близость возбуждает, волнует, сбивает дыхание и путает мысли. Хочу остаться здесь с ним, на этой яхте, и больше не вспоминать, кто я и кем была раньше. От взглядов, которыми меня изредка одаривает Марк, бросает в жар. Я налегаю на шампанское, хотя понимаю, что выпила итак уже достаточно.
Клянусь, шеф-повар нашего реабилитационного центра и в подметки не годится Марку. Его рыба получилась изумительно вкусной, я разве что пальцы не облизала, когда доела свою порцию.
— Скажи, пожалуйста, а есть ли что-то на свете, чего ты не умеешь делать, Марк?
— О да, конечно есть. Я не умею строить отношения с девушками. Вы все такие сильные, независимые и самодостаточные.
— Тебе что попадались одни феминистки? — улыбаюсь я.
— Угу. А мне хочется видеть рядом с собой слабую женщину, чтобы дать ей опору. Хочу, чтобы она безоговорочно приняла мою власть и подчинилась мне.
— Ого! Как все серьезно, Марк. То есть в твоем понимании, женщина — это существо без права голоса?
— Не утрируй, я этого не говорил. Женщина обязана подчиняться своему мужчине в любом вопросе.
— Тебя возбуждает покорность, — киваю я. Господи, это не я сказала, а шампанское. Разговор приобретает опасный оборот.
— Именно.
— Понятно, — отвечаю я и слегка отстраняюсь от мужчины. Мы сидим на белоснежном, как сама яхта, диване в рубке, бок о бок. Я чувствую его вкусный запах, и у меня кружится голова.
— Я тебя напугал своей откровенностью? — дотронулся до моей руки Марк.
— Нет, что ты, все в порядке.
— Алена, я же вижу, что ты стала напоминать своим видом трогательного воробушка, который боится, что его вот-вот схватит хищная птица. Черт возьми, и меня это, представь себе, заводит, — голос на последней фразе становится с хрипотцой, и это доказывает, что Марк говорит чистую правду.
Нахожу в себе силы посмотреть ему в глаза, и тут же отворачиваюсь, видя в них хищный блеск. Я боюсь Марка, меня трясет от его присутствия, а запах будоражит самые потаенные фантазии. Не говоря ни слова, он приподнимает мой подбородок пальцами и слегка прикасается губами к моим губам.
— Поцелуй меня, — требует он.
И я, как по команде, размыкаю губы и впиваюсь в его рот самым страстным поцелуем, на который только способна. Его руки скользят по моим бедрам, затем нащупывают резинку трусиков и тянут вниз.
— Нет!
Я ударила Марка по руке и резко отпрянула от него. Разум постепенно возвращался, и это радовало. Не говоря ни слова, он встал с дивана и поднялся на палубу. Какое свинство! Ведь мне не остается больше ничего, как сидеть и ждать, когда Марк остынет и снизойдет до помощи. Зачем я только согласилась на это путешествие? Наверное, любой другой женщине было ясно, что мужчина потребует секс, но только не мне. Я же привыкла идеализировать людей. А потом еще и удивляюсь: почему они не соответствуют моим ожиданиям? Отвратительная черта характера.
Я почувствовала, как яхта снова поплыла. Мы возвращаемся в Морской порт. Конечно, Марк посчитал прогулку оконченной. Что ж, случайные знакомства они такие, чаще приносят одни разочарования, чем удовлетворение.
— Минут через пятнадцать высадимся на острове. У тебя купальник с собой? — как ни в чем ни бывало спросил Марк.
Я перестала трястись и кивнула.
— Переоденься, там вода чистейшая. Искупаемся.
Он снова поднялся на палубу, а я потянулась к своей сумке. Поведение Марка обезоружило меня, и обида на него прошла. Я переоделась в купальник и аккуратно поднялась с дивана. Не хочу унизительно ждать помощи, поднимусь сама, мне кажется, что я смогу. Иду мелкими шажками, держась за стенку. Один, два, три шага, отдыхаю, четыре, пять…
— Алена, ты что делаешь? — возмутился Марк.
— Хожу, — пожимаю плечами и делаю еще шаг, а потом падаю. У него хорошая реакция, ловит и прижимает к себе.
— Больше так не делай, я в ответе за тебя здесь, на этой яхте. Если ты свернешь себе шею или упадешь за борт к рыбкам, виноват буду я. Поняла?
— Поняла.
Вот чего он злится? У меня же почти получилось! Но Марка мои успехи не волновали. Он просунул руки под сгиб моего колена и поднял меня. И вместо того, чтобы наслаждаться своими королевскими привилегиями, я думала: «А не слишком ли откровенен мой купальник?»
На острове Марк может возобновить тот опасный разговор или опять потребует его поцеловать, а сдержаться в этом вопросе мне очень трудно.
Мужчина пришвартовался недалеко от каменистого берега, добираться до острова нужно вплавь, дальше на яхте нельзя, есть риск сесть на мель. Хорошо, что плавала я, как рыбка. Моя неспособность ходить на плавание не распространялась. Мы спустились по лестнице в море и поплыли. Водичка прохладная, бодрит и освежает.