Подъезжаю к клинике на такси и иду прямиком в палату, где лежит Артем.
— Привет чемпион! — скалюсь я как можно доброжелательнее.
На мое приветствие Калачев не отвечает, а вот его лицо стало еще кислее, чем было в прошлый раз.
— Круглые сутки смотришь «Матч»? Отвлекись ненадолго, принесла тебе поесть.
— Вот уж спасибо, но здесь меня кормят, как на убой.
— Это пирог с сыром, — заговорщически произнесла я.
— Да ты что, — не впечатлился боец.
Может, Зойка меня надурила, и нужно было притащить сюда кусок жареного на гриле мяса вместо пирога? Я выкладываю пирог на тумбу и чуть приоткрываю бумагу, по палате поплыл вкусный запах. Артем покосился на мое приношение, но ничего не сказал.
— Подать кусочек? — полюбопытствовала я.
— Съешь сама.
— Ну, уж нет, для тебя старалась.
Он никак не отреагировал на мое заявление.
— Хочешь, почитаю тебе? Только здесь написано на английском языке, — верчу в руке свой ежедневник, который никогда не покидает мою сумочку.
Ответа не последовало.
— Молчание — знак согласия, — оптимистично говорю я и начинаю читать Артему свой дневник, который вела исключительно на английском языке. Начинался он со слов: «Welcome to my mad world! Добро пожаловать в мой безумный мир!».
Я читала ему о своей беззаботной жизни, о жестокой болезни, которая чуть было не угробила меня, о жизни с высоты инвалидного кресла, о казино, где погиб Саша, о маленьких детях, которые попали в детский дом. Когда я дошла до строк про Никитку и Тему слезы навернулись на мои глаза. Как они там? Я не забыла о них. Ежемесячно отправляю директору детского дома огромную сумму денег. Она уверяет, что малыши ни в чем не нуждаются. Когда я вернусь в Москву, то первым делом посещу интернат, и не дай она врет — жестокая кара настигнет эту женщину, клянусь!
— Тебе бы сценарии к сериалам писать, Алена Крапива, — пристально посмотрел на меня Артем, — и хотя мой английский далек от идеала, кое-что я все же понял.
Я украдкой смахнула слезу и подняла голову.
— Я и к своей-то жизни не могу написать достойного сценария. Попробуешь пирог, пока еще теплый? — спрашиваю, ни на что не надеясь, но Артем едва заметно кивнул.
— Есть лежа, опасное занятие, но, так и быть, я рискну.
Я поднесла кусочек к его рту и улыбнулась.
— Рисковый ты парень. Больше не поешь арию одинокого волка?
— Мои вокальные данные здесь не оценили по достоинству, так зачем мне стараться понапрасну. Нет, больше не пою, — тень улыбки легла на его красивое лицо.
Артем медленно прожевал порцию и попросил еще. На радостях скормила ему целый кусок.
— Я понял, что зря отказался от завтрака, когда почуял запах твоего пирога. За это спасибо. Но я так и не понял, для чего это все? И только попробуй сказать что-нибудь про жалость.
— Что тебя жалеть-то? Здоровый бугай, встанешь через месяцок на ноги, куда ты денешься, не на всю жизнь прикован к кровати. Просто тянет меня в свою бывшую палату, ничего не могу поделать.
— Так возвращайся, я с радостью уступлю тебе место.
— Ну уж нет. Пока что я чувствую себя довольно неплохо на арендованной вилле.
— Крапива?
— Ммм?
— Кто тебя ко мне послал?
А он довольно проницательный парень, либо я плохая актриса. Вот что мне ему ответить? Правду? Я всегда выбираю правду, но это не тот случай. Интуиция подсказывает мне, что про Зойку сейчас лучше смолчать.
— Никто. Может быть, ты мне просто понравился?
Усмехается, не веря ни единому слову.
— Я нахожусь не в той форме, чтобы крутить романы. Поэтому уходи, Алена Крапива. Уходи и больше не возвращайся.
— А вот это очень обидно, когда тебя прогоняют взашей, — заметила я, — теперь буду знать, что испытывали мои близкие, слыша от меня подобные фразы.
Я поднимаюсь и молча ухожу. Они с Зойкой два сапога пара. Оба надменные, грубые, одним словом бойцы ММА. Все, я больше сюда ни ногой! Пусть она сама таскает своему покалеченному чемпиону пироги. Пошли к черту! Сама не заметила, как пулей пронеслась мимо доктора Яниса, и остановилась только тогда, когда услышала грозный окрик: Алена!!
— А?
— Ты уже бегаешь? Если бы все выздоравливали так быстро, как ты, наша клиника бы обанкротилась, — доброжелательно улыбнулся мужчина.
— Здравствуй, Янис. Я правда бежала?
— Неуклюже, но очень быстро, — подтвердил он, — я восхищаюсь тобой. Ты снова была у русского? Ты определенно положительно на него влияешь. Он… вы…
— Продолжай, не мнись, что ты хотел спросить? У нас с ним роман? Нет, конечно. Забежала просто на минуту, больше к нему не стану приходить, грубиян он и задавала.
А вечером я полезла в сумку за своим дневником, чтобы написать в нем несколько заметок, пришедших мне в голову днем, и не обнаружила его на месте. Прокрутив в памяти минуты, проведенные в палате Артема, пришла к выводу, что оставила его там на тумбочке! Когда я кормила его пирогом, блокнот лежал возле кровати, потом мы немного повздорили, я разозлилась и убежала, схватив только сумку, а дневник преспокойно остался лежать на месте. Черт, черт! Там все же все написано, и про Зою, и про Марка, и про нашу встречу с Артемом. Я покраснела, вспомнив о том, что подробно записала о нашей ночи, проведенной с Марком. Дневник — моя новая привычка. Я записывала все, что происходит со мной, чтобы заново переживать эти моменты. Иногда увлекалась и фантазировала, писала то, чего никогда не было. Так, например, появилась запись о фестивале в Вене, на котором мы появились вместе с Марком. Что ж… Завтра я просто заберу свою вещь, и что подумает обо мне Артем — неважно. Куда сложнее с Зоей. Ее секреты станут известны бывшему парню, а все благодаря мне. И одному богу известно, что предпримет в отношении меня Опасность. Есть малюсенькая надежда на то, что Артем не дотянется до дневника сам либо попросту его проигнорирует.
На этот раз Зойка не почтила меня своим присутствием, а достала меня по телефону.
— Я даже не спрашиваю, откуда у тебя мой номер, у Вас безграничные возможности, Зоя Ковец. У Артема была, пирог скормила, других новостей нет, — выпалила в трубку, естественно умолчав о своей оплошности.
— Хорошо, Крапива. Да мы обязательно скоро встретимся. Тут Марк тебе привет шлет. Ты ему тоже? Ну ладно давай пока, а то мы тут эээ…заняты кое-чем интересным с Марком в спальне.
Зойкина ревность не знает границ. Это что только сейчас было? Она позвонила мне, чтобы сообщить о том, что занимается в данный момент с Марком сексом? Поистине девчачья выходка! Интересно, сколько ей лет? На вид 27–28. А ведет себя, как ребенок. Знаете, мне кажется, что Опасность не любит Марка — ей просто нравится помыкать им и купаться в роскоши. Марк готов бросить мир к ее ногам, а Зойку так и тянет к Калачеву, от которого грубостью и прохладой веет за версту. Пусть она сама разбирается в своих чувствах, а я умываю руки.
На следующий день, прямо с самого утра я отправилась в клинику. Моему появлению здесь уже никто не удивлялся.
— Я за своим блокнотом, — предварительно постучавшись, заглянула я в палату номер 51.
Артем лежал без движения, телевизор выключен, в палате гнетущая тишина, что несказанно удивило меня.
— Заходи. Я ждал.
Робко протискиваюсь в комнату, беру в руки свой дневник и прижимаю его к груди, как младенца.
— Ты, наверное, будешь ругаться, но я читал его. Для начала хочу извиниться перед тобой за то, что неверно истолковал твои намерения. Все оказалось куда проще, чем я думал — тебя послала Опасность. Или будешь отрицать?
— Нет смысла лгать, когда тебе бросают правду в лицо.
— Присядь, я хочу с тобой поговорить. В кое-то веки у меня есть настроение на разговоры.
Я кивнула и села в кресло, закинув ногу на ногу. На мне, как обычно, джинсы, футболка и текстильные кеды. Когда я купила эту футболку с изображением головы красного быка и надписью «CHICAGO BULLS»? Ах да, мне ее подарил Сашка. У него была такая же, как у истинного фаната баскетбольной команды.