Отныне мы разговариваем спокойно — без сарказма и взаимных упреков, как старые добрые подруги. Она больше не называет меня Крапивой, а я ее Опасностью.
— Что ты там пишешь? — заинтересовалась Зоя, наблюдая, как я строчу английскими буквами на белых листах.
— Вестерн.
— Да ладно?! Этот Дикий, Дикий Запад. Но почему именно вестерн?
— Мой папа обожал их. Мы с ним вместе пересмотрели практически все фильмы этого жанра.
— Дай-ка взгляну.
Я, смущаясь, подаю ей белые листы, все-таки она первый человек, кто проявил интерес к моему творчеству. Зоя читает, лицо ее не выражает ровным счетом ничего. Я ерзаю на месте, с нетерпением ожидая Зойкиной реакции.
— Вау! Как человек, близкий к киноиндустрии скажу тебе честно: получается здорово! Я встречала сценарии гораздо хуже этого. А тут… как будто писал профи. Думаю, стоит кое-кому показать твои листочки, но это по приезду в Лос-Анджелес.
— Да ну, Зой. Не думаю, что кто-то всерьез заинтересуется моим … баловством.
— А я и не обещаю тебе повышенный интерес к твоему труду, просто говорю, что стоит показать. Так что не тешь себя ложными надеждами.
Я пожимаю плечами, мол, делай, что хочешь и продолжаю свою работу. Может, Зоя просто захотела сделать мне приятное, раз уж мы теперь подруги № 1.
— Только нужно будет набрать текст на компьютере и сбросить его на электронный носитель. Рукописные версии сценариев давно уже безбожно устарели.
— Понимаю, но у меня нет сейчас ноутбука под рукой, вот и работаю карандашом.
— Можешь, использовать мой «Макбук», он все равно лежит без дела, — милостиво разрешила подруга.
— Спасибо! — от души благодарю я.
— Слушай, интересненький сюжетец у тебя вырисовывается. Значит, сначала в их злодейской ковбойской компании пятеро: простак Алекс, богач Леон, убийца Адам, очаровашка Грегори и соответственно их хромая кобыла, то есть Королевна — Ханна. Разбойничая по городам и весям, они стали известны, как «Знаменитая четверка», потому что чудака Алекса быстро слили — по глупости нарвался на пулю в живот. Их стало четверо, и, конечно, все трое были влюблены в предводительшу своей шайки. Дай угадаю, кого же предпочла в итоге прекрасная хромая Ханна? Наверняка, это лучезарный Грег!
— Твоей проницательности можно только позавидовать.
— Слушай, а персонажа бордель-маман Закиру ты случайно не с меня писала? — осеняет Зою.
Вместо ответа я расхохоталась, а Зойка запустила в меня исписанными листами.
— Между прочим, в Диком Западе проститутки были самыми богатыми и влиятельными людьми, — говорю ей, уворачиваясь.
— Да ладно? Почему это?
— Обычные женщины времен золотой лихорадки были бесправны. У жен не было никакого права на собственность, они сами являлись собственностью своего мужа. Им разрешали трудиться на ограниченном списке работ с неприлично низкой зарплатой. Владелицы же публичных домов обладали шикарной недвижимостью, высоким доходом и привилегированными правами. Проституткам можно было все, за что презирали обычную даму: танцевать в салуне, пить алкоголь, общаться с мужчинами любой расы, наносить макияж и пользоваться духами.
— Вот как?
— Ага, а еще проститутки всегда имели при себе шестизарядный «Кольт» и неплохо стреляли из него, так что посетителям борделей приходилось следить за своими манерами.
— Я так поняла, что ковбой — это обычный погонщик скота? — с неподдельным интересом расспрашивает меня Зоя.
— Да, самая что ни на есть ковбойская работа. Они перегоняли скот из одного города в другой для продажи. Дневали и ночевали в поле, иногда пару недель не переодевались. В 19 веке ни один уважающий себя американский мужчина не выходил в люди в джинсах, их надевали только для грязной работы. За две сотни лет многое изменилось.
— Да уж, что бы мы делали сейчас без джинс. Особенно ты, которая вообще из них не вылезает.
Я не реагирую на колкое замечание. Главное, комфорт, не правда ли?
— Знаешь, чего в твоем сценарии не хватает? Индейцев-команчей, которые вели жестокую войну против белых.
— На самом деле, это американцы вели против них войну, сильно преувеличивая угрозу, исходящую от них. Я против жестокости, не хочу и не буду писать про насилие.
Зоя немного помолчала, вчитываясь в текст, а затем спросила:
— Если Закира мой прототип, значит, если провести аналогию других персонажей, то можно выявить кого-то еще? Давай попробую. Ну, Ханна — это, разумеется, ты. Кстати, почему она хромает?
— Лошадь наступила в детстве на ногу.
— Какая жалость… Едем дальше. Алекс напоминает мне твоего бывшего, которого прихлопнули в казино. Охотник за головами Адам похож на Артема — такой же грубый и неотесанный. Богач Леон, сделавший свое состояние на добыче золота, чем-то схож с Марком. А вот кто такой Грегори? Красивый, благородный, готовый на безрассудные поступки ради своей Королевы. Разве есть на свете такие мужчины, романтичная ты моя дева?
— Грег — придуман мною «от и до». Вряд ли такой мужчина вообще существует, и я когда-либо его встречу, — пожимаю плечами.
— Понятно. То есть этот персонаж — мужчина твоей мечты, так?
— Возможно, — не стала отрицать я.
— Мне даже интересно стало сыграть твою Закиру. Бойкая она баба — прям, как я. Но у меня наклевывается рыбка пожирнее…
— Расскажи, — интересуюсь я, — тебе предложили роль?
— Да, и знаешь, кто напарник?
— Понятия не имею.
— Генри Гаррисон. Он сейчас как раз на пике популярности. Значит, и я укреплю свои позиции на кинематографическом поприще.
— Кто он, этот Генри Гаррисон?
— Ты что, серьезно не смотрела ни единого фильма с его участием? И даже не слышала о нем?
Я отрицательно мотнула головой, а Зойка закатила глаза.
— Обещаю, что исправлюсь. Как только будет время, непременно взгляну на твоего звездного коллегу, — даю слово, и естественно, через час забываю о своем клятвенном обещании.
Последние дни нашего пребывания в Греции проходят в относительном спокойствии. Артем проводит много времени в клинике на занятиях и массаже, Марк в разъездах по работе, Зоя откровенно бездельничает и «сидит» на телефоне. Из обрывков разговора становится ясно, что на роль, которая ей приглянулась, претендует много актрис и если Ковец в ближайшее время не появится на кастинге, то упустит свой шанс. Девушка нервничает и хочет поскорее вернуться в США. Моя Виза будет готова на днях, и мне нужно лишь только нанести «визит вежливости» в Американское посольство.
— Мне нужно кое с кем попрощаться, — говорю я Зое, — скоро вернусь.
Она буркает что-то в ответ и снова набирает очередной номер. Мой путь лежит к вилле, где теперь живет моя дражайшая подруга Джулия. Я о ней не забыла, мы переписывались в сети почти каждый день, так что все новости мне были известны. Рыжеволосая девушка встретила меня с широкой улыбкой на лице, она заметно поправилась и беременность ей к лицу, Джулия просто светится счастьем, как маленькое рыжее солнышко.
— Как же я рада за тебя! — говорю и крепко обнимаю сидящую в коляске красотку.
— А я за тебя! Ничего себе — в Америку летишь.
— Да, никогда бы не могла подумать, что моя жизнь повернется в эту сторону. Но на то она и жизнь — непредсказуемая штука — не знаешь, за каким поворотом найдешь свое счастье. Я счастлива. Я любима и люблю, лечу в замечательную страну, мои ноги ходят, и болезнь крепко спит. Что еще можно пожелать?
— Может, ребенка тебе не хватает для полного счастья? — улыбается Джулия, поглаживая свой животик.
— Знаешь, я не считаю, что единственная цель в жизни женщины — это деторождение. Может быть, когда-нибудь я стану матерью, но не сейчас. Ближайшие годы я хочу посвятить творчеству и помощи людям, страдающим хроническими заболеваниями. Подумываю организовать свой собственный фонд.
— Никогда раньше не встречала таких сердобольных людей, как ты, — всхлипнула Джулия, — не обращай внимания, я теперь почти постоянно плачу, беременные гормоны, чтоб их!
— Да брось, нас много таких неравнодушных к чужим страданиям, просто мы не кричим о своих заслугах на каждом углу.