— И какое же оно будет? — резко спросил Рагнфрёд.
— Чтобы те из них, кто еще верен нам, последовали за нами на Оркнеи.
Как мало, как мало таких осталось. Ее сыновья побывали повсюду, куда смогли добраться за остававшееся у них короткое время, рассылали военные стрелы, призывали людей взять оружие, обрушиться на захватчиков, отомстить за короля Харальда Серую Шкуру. Ничего не вышло. Как раз напротив: они узнали, что народ по всему югу поспешил приветствовать Харальда Гренску и присоединиться к его войску, что север поднялся, услышав о возвращении ярла Хокона, что в Упланде и огромном Дале начались волнения. В Хардангер-фьорде стояло лишь несколько десятков кораблей. Моряки из их команд теснились вместе с дружинниками в длинном доме и надворных постройках и питались отнюдь не обильно.
— Что еще нам остается делать? — закончила Гуннхильд.
— Стоять до конца! — прорычал Рагнфрёд. — Биться!
— И пасть, — вздохнул Гудрёд. — Нет.
— Ради чего? — подхватила Гуннхильд. — Лучше будет дождаться нашего времени на Оркнеях.
Рагнфрёд открыл было рот, но тут же захлопнул его.
— Снова? — спросил он, переведя дух.
— Так поступал твой отец, — с подчеркнутой суровостью сказала королева, — и никто ни разу не назвал его трусом. Он никогда не сдавался. И мы не сдадимся. А вот погибнуть здесь и при таких обстоятельствах как раз и означало бы сдаться.
Зато насколько это было бы легче, шептала непрошеная, незаконная мысль. Избавиться от тяжести и боли в костях, лечь и покончить со всем раз навсегда.
Нет!
Рагнфрёд нахмурился.
— Но…
— Мы соберем новые силы, — сказала Гуннхильд. — Мы вернемся домой и вновь возьмем королевство себе.
Она, казалось, слышала, что его сердце забилось бодрее.
— На будущий год!
— Вряд ли так скоро, — возразил Гудрёд.
— Именно! — Пламя разгоралось. — Вспомни, я бывал на Оркнеях чаще, чем ты, когда ходил в викинг на запад. Я раздавал подарки, обзаводился друзьями. Там хватает и людей, и кораблей. Люди жаждут получить землю, и они будут сражаться за дома в Норвегии куда яростнее, чем ради славы или добычи. Их корабли лучше приспособлены для войны, чем большинство из тех, которые ты мог бы встретить в этих местах. Мы сокрушим противника. А если повезет, то Хокон не погибнет в бою, а мы захватим его живьем, чтобы повесить. Или сожжем его в его доме, как наш брат поступил с его отцом.
— Но всему свое время. Слушайся мудрости нашей матери.
— А что, по твоему мнению, мы должны делать?
— Оркнейский ярл Хлёдвир даст нам убежище. Оттуда мы несколько лет будем совершать набеги на Ирландию, Шотландию, Англию, Данию, Фрисланд, Францию, а может быть, даже и пойдем далеко на юг, в Кордову. Мы добудем богатство. А тогда сможем создать большой флот и набрать войско.
— И сколько тебе нужно войска? — Рагнфрёд глумливо ухмыльнулся, оскалив зубы. — Разве ты настолько сильно боишься Хокона?
Лицо Гудрёда налилось кровью.
— Неужели твои мозги настолько слабее, чем его?
Рагнфрёд привстал с места. Гудрёд тоже. Казалось, что они почти готовы пустить в ход кулаки, а то и мечи.
Гуннхильд резво, как молодая, вскочила на ноги и широко раскинула руки.
— Мои сыновья, мои сыновья, — крикнула она, — не ссорьтесь! Ведь только в вас сохранилась кровь вашего отца.
О, ее много бежало в жилах многочисленных бастардов, думала она, но эта кровь была жидкой и холодной. Ни одного приемного отца, ни одного сводного брата признанных детей не было здесь сегодня. Ни одна наложница не принесла ей внука, который мог бы когда-нибудь возжелать королевской власти; никто даже и не думал высказать такое желание. Она полагала, что так будет лучше, ибо в таком случае у сыновей, которые должны будут родиться от королев из могущественных домов, не будет лишних тревог. Но она не могла предвидеть, что все эти дома поостерегутся отдать ее сыновьям своих дочерей и что та же самая осторожность, а потом и все возрастающая ненависть сведет на нет связи между ее семьей и бондами, воспитывавшими побочных отпрысков.
Рагнфрёд и Гудрёд послушно сели в кресла. Гуннхильд опустила руки, расправила плечи и постаралась приободриться душой.
— Как бы ни повернулись события, мы свяжем свои планы с Оркнеями, — сказала она. — А через некоторое время мы найдем для вас достойных жен, что следовало сделать уже давно.
Гудрёд вскинул на нее взгляд и пробормотал:
— Трудно будет найти женщину, подобную тебе, мать.
Рагнфрёд тоже немного успокоился.
— Об этом мы тоже подумаем. А пока что давайте-ка и впрямь подумаем о том, как лучше сообщить новости нашим людям и как готовиться к плаванию.