Пир длился безостановочно. Съезжались все новые и новые гости, и в конце концов двор оказался переполнен, и вновь прибывшие располагались уже за оградой. Все переговаривались между собой, обменивались новостями, иногда обсуждали дела. Порой разгорались ссоры; впрочем, никто не решался доводить дело до смертоубийства — здесь было неподходящее место. Мужчины развлекались, соревнуясь в гребле, плавании, борьбе, беге, стрельбе из луков, метании копья, играли в мяч, сражались с жеребцами. Некоторые — в основном те, кто был постарше, — забавлялись настольными играми, кидали бабки или задавали друг другу загадки. Женщины во главе с тремя, которых Эйрик порой брал себе на ложе, не имели ни мгновения отдыха: они носили вокруг поставленных на козлы длинных столов миски с водой и полотенца для омовения рук, подносили угощения — говядину, свинину, баранину, домашнюю птицу, рыбу, — приготовленные с чесноком, луком, горохом, репой, травами, подавали пшеничный и ржаной хлеб, масло, сыр, мед, сушеные и тушеные ягоды. Когда же кушанья оказывались съеденными, женщины все так же бегали вдоль скамеек, наполняя рога пивом или медом. Кто-нибудь из достойных мужей или их сыновей мог предложить приглянувшейся ему женщине присесть рядом с ним и, возможно, взять ее с собой на ночь. В зале длинного дома могли улечься спать только избранные воины Эйрика и самые почетные гости; остальные ночевали в вычищенных надворных постройках или палатках и наскоро сооруженных сараях за оградой. Когда укладывались последние, стояла уже глубокая ночь. Но на пиру слышался не только пьяный гомон и смех. Даг-скальд пел старые и новые саги и висы о богах и героях. Эйрик со своего возвышения произносил веские и значительные слова и раздавал подарки, как то полагалось человеку, носившему титул короля, которому предстояло в будущем стать конунгом всей Норвегии.
Он рассказывал Гуннхильд о том, что на далеком юге есть дома куда больше и роскошнее, чем этот, но она никогда не видела даже равного такому. Пир проходил в огромном в длину, ширину и высоту строении с остроконечной крышей, концы балок, украшенных резными листьями и чудовищами с разинутыми пастями, увенчивали головы драконов.
Столбы, тоже покрытые резьбой, выстроились вдоль главного зала, поддерживая балки крыши и ограждая с боков возвышение. Посреди зала на ежедневно подметавшемся, плотно утрамбованном земляном полу горел огонь в трех очагах. Скамьи, расставленные вдоль стен, отделанных гладко оструганными деревянными панелями, к которым были прибиты красочные гобелены, покрывали шкуры; их меняли, как только они пачкались или начинали вытираться. Под балками висели на цепях многочисленные лампы. За дверью в северной стене, напротив входа, скрывалось множество комнат поменьше, но над их крышей были прорезаны окна — еще больше их было в южной стене, так что на протяжении всего дня в зале никогда не бывало темно.
Позади длинного дома размещались хозяйственные постройки и хлевы. Там кишмя кишели дети, собаки и прочая живность. А перед домом лежала мощенная отесанными камнями площадь, огражденная с трех других сторон амбарами, жилищами работников, кухней, банями и небольшим домом, где обычно собирались женщины, чтобы прясть, ткать и вообще заниматься своими женскими делами. Там же находился погреб для овощей. И в этом же доме находилась спальня для новобрачных.
В то утро Гуннхильд приехала с хутора в повозке, стенки которой были сплошь изукрашены искусно вырезанными страшными рожами троллей. Везли повозку две белые лошади; их сбруя была богато отделана серебром, бренчали железные треугольники, подвешенные для того, чтобы отпугивать злых духов. Невеста сидела между двумя девушками на сиденье, поверх которого лежала подушка из заморского шелка. Шелковым было и покрывало, прятавшее от мира ее лицо, а платье и нижняя рубаха были сшиты из наилучшего полотна, скрепленного тяжелыми брошами. Отец привез для нее из старого дома массивные ожерелье и браслеты. На голову ей возложили венок из анемонов. Спереди и сзади ехали верхами стражники из дружины Эйрика, в шлемах и кольчугах; на солнце сверкали высоко поднятые острия копий. Возглавлял эскорт Торольв.
Распускавшиеся на деревьях маленькие клейкие листочки трепетали под легким ветерком, доносившим запах нарождающейся растительности и звуки песен возвращавшихся на родину птиц. В вышине неспешно проплывали несколько пухлых кудрявых облачков. Когда эскорт приблизился к усадьбе, затрубили рога, приветствуя Гуннхильд. Эйрик вышел вперед, чтобы помочь ей сойти наземь.