— Поступай как хочешь, — сказал Эйрик. — Но прежде чем уехать, ты проведешь два-три дня со мной. — Это был не вопрос и не предложение. — Устроим пир, поохотимся, пустим ястребов, поговорим о том, что произошло с тех пор, как мы расстались.
Он будет подробно расспрашивать Торольва об Исландии, думала Гуннхильд, но не узнает ничего, о чем Торольв не захочет рассказать. Возможно, у нее это получилось бы лучше. Она неплохо понимала, что и каким образом ей следует делать как королеве, и уже успела привлечь на свою сторону при помощи ласковых слов, а иногда и серебра несколько человек, которые, как ей показалось, заслуживали доверия. Гонцы, шпионы, тайные убийцы… Кто знает, что может понадобиться? Эйрик был достаточно безжалостен, но слишком прям.
Нет, дело было не в том, что она могла не считать его самым царственным из людей. Он возвышался над всеми остальными, как стройный ясень над кустами шиповника, выделялся, как матерый олень с блестящими от росы рогами на фоне безоблачного неба. Она всего лишь хотела помочь ему, и их сыну Гамли, и их будущему сыну, который уже мог зародиться в ее чреве, и каждому их следующему ребенку. Кровь, род, имя…
VI
Несколько месяцев прошли спокойно. Хёвдинг Торир радушно принял Торольва, Эгиля и их дружину в своем большом имении в Сигнафюльки. Хотя он был сподвижником конунга Харальда и воспитателем короля Эйрика, но, до того как Квельдульв покинул страну, был еще и воспитанником Скаллагрима. Разлад сильно огорчал его, а появившаяся возможность примирения радовала. И потому он сказал, что, конечно же, поддержит сватовство Торольва к своей племяннице Осгерд.
Так что вскоре Торольв отправился обратно к Бьёрну. Они быстро обо всем договорились. Свадьба должна была сопровождаться богатым пиром, и потому ее наметили на осень, после сбора урожая, в доме Бьёрна. А до того времени Торольв пробудет у Торира.
Эгиль все это время оставался у Торира. Он не слишком ладил с братом. Кроме того, глядя на то, что находилось на противоположной стороне фьорда, в Согне, он думал, что все это скоро ему надоест. Торольв был согласен с ним и довольно ясно представлял себе, что может за этим последовать. Впрочем, в Сигнафюльки было немало развлечений: плавание под парусами, рыбная ловля, охота и другие подобные занятия. Кроме того, тут было много женщин, всегда готовых приласкать молодого воина. Эгиль нашел здесь себе друга — Аринбьёрна, сына Торира.
Двух столь непохожих людей нужно было поискать. Аринбьёрн был на несколько лет старше, довольно высокий и крупный мужчина, но при этом скорый на ногу и ловкий. Борода и волосы песочного цвета окаймляли широкое лицо с ястребиным носом, с чуть раскосыми глазами. Он обычно был склонен в разговоре тщательно выбирать слова, не скор на гнев, но если уж настаивал на чем-нибудь, то разумнее было ему уступить.
И все же они с Эгилем стали добрыми приятелями, а вскоре и настоящими друзьями. Им хорошо удавались совместные дела, будь то шумные игры, проказы, домашние работы или что-нибудь ещё. Оба были умелыми работниками; Эгиль помогал в строительстве лодки. Они много и охотно рассказывали друг другу о своей родине и тамошнем народе. Аринбьёрн с наслаждением слушал поэмы Эгиля, как те, что его младший товарищ некогда выучил у заезжих скальдов, так и новые, которые он сочинил сам. Конечно, складывать стихи мог любой хорошо воспитанный человек, но дарование Эгиля вызывало в Аринбьёрне чувство благоговения.
За эти месяцы Эгиль стремительно переменился и практически превратился из юноши в мужчину; вырос, раздался в плечах, набрал силу и стал заметно выделяться среди сверстников, а во многом и превзошел их. Он ощущал себя здесь счастливым и, имея перед глазами пример Аринбьёрна, несколько обуздал свою несдержанность и грубость. Это, со своей стороны, заставило Торольва относиться к брату любезнее.
Впрочем, улучшение отношений оказалось непродолжительным.
Лето шло к концу. Ячмень и рожь уже сжали, поля и луга были покрыты пожухшей стерней, березы начали желтеть, холодный ветер пощипывал кожу, в небе было темно от стай птиц, с громким гомоном торопившихся на юг. Люди готовили корабли к зимовке. На свадьбу в Согн были приглашены не только Торольв со спутниками, Эгиль, Торир, Аринбьёрн и их приближенные, но и все мало-мальски заметные люди из округи. Двор хутора был переполнен народом.
Накануне отплытия Эгиль заболел. Его бил кашель, трясла лихорадка. Он лежал в постели и громогласно заявлял, как бы ему хотелось найти и прикончить того духа, который наслал на него эту беду. Он с трудом заставил себя пожелать Торольву счастливого пути.